Песня смерти и крови (СИ)

Она пыталась не смотреть ему в глаза. Старалась не прижиматься к нему. И отчаянно в этой борьбе самой себе проигрывала, пока позорно не сбежала в курилку, чтобы просто выдохнуть. У неё дрожали ноги и кружилась голова; Хизер чувствовала себя идиоткой и при этом — очень счастливой просто от того, что она была здесь. С Коннором. Она понятия не имела, как в ней уживалось два этих чувства.

Ей было стыдно и хотелось взлететь.

Коннор там и нашел её — за колонной во внутреннем дворике бара, и всё, что случилось дальше, Хизер, как ни хотела бы, не могла бы списать на алкоголь.

Да, черт возьми, она почти переспала с собственным учеником! Она позволила себе, Господи, отдрочить ему, пока он делал то же самое с ней! И, нет, у неё нет оправданий.

«Я этого хотела» — так себе оправдание. В полиции точно не прошло бы. Но у неё не было иного. Хизер знала, к чему всё шло, хотела этого и понимала — другого шанса у неё не случится, не будет, потому что маски будут сброшены, и всё вернется на круги своя. У неё была только одна возможность отпустить свои желания и остаться при этом не узнанной, и она воспользовалась ею.

Осталась ли она неузнанной? Скорее всего, да, ведь её лицо скрывала маска и капюшон. Хизер даже не винила Коннора, что он повелся на незнакомую девушку в баре: ему восемнадцать, он выпил, он ничего ей не должен… и хорошо, что не узнал, иначе это всё только испортило бы. Да, это хорошо, что он не узнал Хизер.

Только ей-то что теперь делать? Как смотреть ему в глаза и не вспоминать, как он дотрагивался до неё, как у неё колени дрожали от первого за очень долгое время оргазма — ну, если не считать тех, которые она сама себе доставляла? Как не думать о его поцелуях и прикосновениях? Как, черт возьми её, не хотеть повторения?

Потому что ни о каком повторении не могло быть и речи.

Спать Хизер ложилась с гудящей головой, напичканная успокоительным. Но никакое успокоительное не спасло, когда во сне она увидела свою же спальню, только в углу стоял Джошуа. Он ухмылялся, с его губ и подбородка стекала кровь, а глаза превратились в кровавые провалы. Он повел носом, как животное, принюхиваясь к её запаху, а затем провел по стене ногтем, издавая мерзкий скрип.

Когда Хизер проснулась, у неё от ужаса были мокрыми щеки.

Ей пришлось долго уговаривать себя, что Джошуа слишком далеко, чтобы достать её.

Так прошла неделя.

​​​​​​​ *

— Итак, Данте Алигьери и «Божественная комедия», — Хизер окинула взглядом класс, старательно избегая смотреть на Коннора. Каждый раз видеть его и не вспоминать, как он вжимался губами в шею, было выше её сил, а нужно было продолжать урок. — Толчком к созданию произведения стала в том числе и смерть его возлюбленной Беатриче. Ударившись в философию и размышления о жизни и смерти, Данте посещал религиозную школу, читал Цицерона и много думал о Рае и Аде. Его мысли легли в основу «Божественной комедии», которая изначально вовсе и не являлась таковой. Она была просто «комедией», а «божественной» её назвал Джованни Бокаччо, автор «Декамерона».

Джей Маклин весело хмыкнул:

— А почему мы не проходим «Декамерон», мисс Ньюман? Говорят, он гораздо веселее!

— Дай пять, бро! — его приятель, Фрэнк Мачини, звучно хлопнул Джея по ладони.

— Тебя спросить забыли, — Коннор бросил взгляд на них обоих. — Собрался спорить со школьной программой, придурок?

— Просто хочу, чтобы всем было весело, — развел руками Джей.

— Весело будет только тебе, извращенец, — Мэгги швырнула в него скомканную бумажку.

Хизер пришлось хлопнуть ладонью по столу, чтобы класс утихомирился. Она ощутила, как приливает краска к её щекам, когда первым, кто обернулся на её гневную попытку привлечь внимание, был Коннор.

Он… смотрел. Снова. Так же жарко, как и раньше. Кончик его языка скользнул по нижней губе, оставляя влажный след, и Хизер на мгновение «зависла», вспоминая, как они целовались, прячась за колонной в курилке бангорского бара.

Так, этого ещё не хватало.

Он ученик, она — учитель.

Поздновато она об этом вспомнила, нет?

Кашлянув, Хизер поджала губы, дожидаясь, пока ученики затихнут.

— Ещё одна такая выходка, и вы будете писать три эссе по «Божественной комедии», каждое по полторы тысячи слов.

— Да вы устанете их проверять! — заметил Джей, но уже не так уверенно.

— Как-нибудь справлюсь. Итак, я надеюсь, что Данте за лето вы все прочитали, потому что осилить его до следующего урока вам явно не удастся, — она улыбнулась, украдкой взглянула в распечатанный план урока. — И, поскольку это всё же достаточно религиозное произведение… какими вы видите религию и Бога в представлении Данте?

Несколько ребят синхронно застонали. Что ж, Хизер нанималась не развлекать их, а учить, так что умоляющие глаза никого не спасут.