Песня смерти и крови (СИ)

Это больше не было простой физиологией, реакцией на прикосновения симпатичного и сексуального парнишки, которому запросто можно было дать больше восемнадцати лет — пусть не на вид, но по его самостоятельности и уму. Это нельзя было списать на недостаток секса, на «подрочи и всё пройдет». Хизер привлекал Коннор таким, каким он был.

Умным.

Ехидным. Ершистым.

Заботливым. Самостоятельным. Рано повзрослевшим.

Пытающимся выжить в этом равнодушном мире, как и она сама.

«Ты угробишь его жизнь, — справедливо заметил внутренний голос. — А заодно и свою. Подумай, какие ярлыки повесят на вас обоих. Подумай, как быстро вас в этом городке раскроют, и как много людей будут внушать ему, что ты манипулировала им, что он — жертва, что взрослый всегда виноват»

Хизер застонала.

Вовсе не так она хотела начать новую жизнь.

Ей хотелось спрятаться в небольшом городке, где никто не знает её прошлого, где можно быть собой, не боясь осуждения тех, кто знал её всю жизнь. Не боясь, в конце концов, за себя, не думая о Джошуа, способном не просто залить её задний двор кошачьей кровью, но искупаться и в её собственной крови. Когда он так грозился, Хизер ему почти верила.

Баддингтаун и был тем самым маленьким городом, в котором можно было начать всё сначала, находясь у всех на виду и при этом зная, что, пусть она и чужая здесь, груз прошлого больше не гнёт её к земле.

Но, куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой самого себя.

Как, черт возьми, ей поступить?

Хизер могла приехать и попытаться объяснить Коннору, что им стоит подождать. Хотя бы полгода. Хотя бы до его выпускного. Но сможет ли она развернуться и уйти?

Все мысли путались, как дорожки в садовом, заросшем плющом лабиринте. Ей было страшно до холодеющих ног и сжимающегося горла. Хотелось свернуться калачиком, как в детстве, и не принимать больше решений, от которых зависела не только её дальнейшая жизнь, но и чья-то чужая. Но Коннор не собирался покидать её головы.

Какое бы решение Хизер ни приняла, не только ей придется жить с ним дальше. Но тяжесть последствий останется на её плечах. И, думая об этих последствиях, она почти решилась не ехать…

А потом всё же подхватила со стола ключи, накинула куртку и хлопнула дверью в свою комнатку.

​​​​​​​ *

«Какого черта я делаю?»

Хизер спрятала лицо в ладонях, пытаясь справиться с нервной дрожью. Пытаясь представить, что это не она, а кто-то другой сидит на парковке мотеля в Бакспорте. Стараясь не думать, что приехала сюда, чтобы прояснить отношения с собственным учеником.

Машина Коннора уже была тут. Значит, он не обманул и приехал, как и обещал.

Ждет её.

Она ещё может уехать. Перечеркнуть всё, что чувствует к Коннору, постараться забыть… но как, если будет видеть его на уроках каждый день? Хизер не должна была влюбляться в него, не должна была эти чувства показывать… не сейчас, когда её жизнь снова летит под откос.

Хизер потянулась к ключу зажигания. Просто завести машину, развернуться и уехать, а в понедельник сказать Коннору, что ничего из их отношений не выйдет. Её трясло от мысли, что он увидит шрам от кесарева у неё на животе, хотя он уже знал о смерти её ребенка; ей было страшно, что с ней что-то_не_так; она думала: зачем, зачем она сдалась восемнадцатилетнему парню, в которого явно влюблена не одна девчонка в этой школе? Зачем она сама рушит свою жизнь, ради чего?

«Потому, что ты влюблена в него, — ответ был прост в своей сокрушительности. — Ты влюблена в него, ты хочешь с ним всего, ты хочешь его»

Она опустила руку.

Жизнь — до отвращения сложная штука. Или простая, если не задумываться о последствиях собственных действий. Хизер боялась подумать, что случится, если об их отношениях с Коннором кто-то узнает: суд? Как минимум — увольнение, «черное пятно» на репутации, невозможность работать учителем. Коннор же в глазах общества останется подростком, которого соблазнила взрослая женщина. Его будут жалеть, а её — клеймить.

Общество — точно. Хотя, возможно, его друзья будут в восторге, что ему удалось трахнуть училку.

А, быть может, Коннор поспорил с друзьями, что переспит с училкой. Может, у него будет включена запись, а потом грязные, липкие слухи поползут по всей школе. Хизер ненавидела себя за такое предположение, но ничего не могла поделать. Эти мысли снова пришли к ней в голову, пока она ехала в Бакспорт, и засели там, вцепившись крючками.

Это было бы не похоже на него, совсем не похоже на Коннора, в которого она влюбилась, но… разве она знает, действительно знает до конца, какой он есть? Или думает, что знает?

Страхи не покидали её, пожирали заживо. Кажется, Джошуа что-то сломал в ней, как в заводной игрушке, и она просто шагала вперед, искривленная и поломанная, но в её нутре что-то замерло. Как она думала, очень надолго.

Пока ей не улыбнулся Коннор Дуглас.

И сейчас она думала, что, как бы ей страшно ни было, ей так же сильно хочется плюнуть на всё и шагнуть за эту грань. Довериться ему. Открыться до конца.