Песня смерти и крови (СИ)

Долли, успокаивая ревущую дочь, дрожащими пальцами набирала номер мужа. В ухо ей неслись короткие гудки.

========== Глава двадцать пятая ==========

Комментарий к Глава двадцать пятая

Aesthetic: https://vk.cc/cbzO9Z

Он был зол.

Ему было велено убивать и жрать, но запах того мальчишки и его жертвы щекотал ноздри, заставляя выбирать жертв из их близких или не очень близких людей. Его собственный, личный голод и необходимость скрываться велели ему убить ту семью, где его видела маленькая девочка, но, когда он явился за ними, дом встретил его пустотой и тишиной. Они скрылись. Убрались прочь днем, пока он прятался в лесу да на свалке.

А последнюю свою жертву он так и не доел. Ему помешали. Он мог убить их, но у них был… были… был огонь, они могли его ранить. Пришлось скрыться. Кровь одного из них засыхала у него на когтях.

Вкус-с-сно.

Бой барабанов в его голове становился невыносим.

Пора было заканчивать то, за чем он явился в этот город. Он питался достаточно; он достаточно набрался сил. Его жертва должна была быть мертва. Так же, как и мальчишка.

Он хотел бы сожрать мальчишку у неё на глазах, до конца насладиться её ужасом. Увидеть, как она сходит с ума.

Он и так слишком отвлекся. Но тьма, в которой он находился до того, как его призвали, была густой и вязкой, и он плавал в ней, и он не хотел возвращаться, хотя гнев, ярость, голод и жажда мести чесались за ребрами, рвались наружу, так, что он царапал когтями грудную клетку, пытаясь выпустить их наружу.

«Ты должен убить её! — настаивал голос в его голове. — Ты не можешь больше прятаться от своего предназначения! Ты вызван, чтобы мстить, ты изменился, чтобы мстить, так сделай то, что должен!»

И снова пение, которому нет конца, оно разрывает, разрывает…

Он упал на четвереньки и завыл.

И почувствовал чье-то присутствие.

*

Резервация встретила Марка так же, как и прежде — необходимостью выписать в администрации пропуск. Теперь искать сведения о его родственных связях со старым покойным шаманом не требовалось, однако бюрократические проволочки остались прежними.

Заполучив печать на пропуске, Марк вышел из душного здания и глубоко вдохнул пропахший осенью и мокрыми от дождя листьями воздух. Он помнил, как приехал в резервацию впервые, какое чувство горечи и тоски испытал, видя, как живут абенаки, вынужденные выживать лишь деньгами туристов да доходами от казино и продажи сувениров. Индейцы когда-то были хозяевами этой земли, но теперь превратились в её гостей.

Каждый раз, когда Марк шел между хижинами, у него отчаянно сжималось сердце. Он хотел бы помочь, но вряд ли гордые абенаки приняли бы от него подачки — хотя, казалось, чем лучше обирать туристов да заворачивать цены на сувениры? Но индейцы упрямо не желали брать денег «от своих». От белых — запросто.

Хоть так взыскать с них за дискриминацию и геноцид, устроенный их предками.

Жители резервации уже знали Марка, и полицейские не останавливали его, когда он шел к дому шамана. Они помнили, что он сумел побороть Старца, хотя Марк понятия не имел, откуда они это вообще знали. Шепот «он победил Виитико» преследовал его с тех пор, и он привык.

Джек Пайп встретил его во дворе.

— Я знал, что ты придешь, волчонок, — он кивнул, выпрямился, вытирая пот со лба. Рубить дрова — работа не из легких.

— Нужна помощь? — Марк не стал спрашивать, откуда шаман знает о его приезде. Джек Пайп общался с духами, ему было ведомо если не всё, то многое.

— Нет, — Джек покачал головой. — Идем в дом. Нам предстоит долгий разговор.

Присутствие чужого, злобного существа в лесу индейцы чувствовали. Шаман разжег в камине огонь и сел в кресло, вытянув ноги. Марк устроился на коврике, протянул озябшие от осеннего ветра руки к огню.

Когда-то он также сидел здесь с дедом. Когда-то дед рассказывал ему истории о духах и чудищах, и о том, что сердце, коли слушать его, всегда приведет на верный путь. Воспоминания больше не давили ему на грудь, не сжимали сердце, а согревали теплом даже лучше, чем каминное пламя.

Деда больше нет, но Марк знал, чувствовал: где бы дед не находился сейчас, он был им доволен.

— Оно пришло сюда в сентябре. Нас не трогает, но в город питаться наведывается. Ему всё равно, что есть, животных или людей. Но это не Виитико, не Старец. Оно пришло сюда с целью, пусть так же голодно, как Летающий вместе с ветром. Исполнив свое предназначение, оно уйдет во тьму. Поэтому мы не ездим в город и не мешаем этому существу делать то, ради чего оно пришло.

Марк содрогнулся от этих слов.

Он понимал: абенакам плевать на живущих по соседству белых. Они боялись Виитико лишь потому, что, сожрав весь город, он принялся бы и за резервацию. А этот дух был для них безопасен, и вмешиваться в дела Баддингтауна никто из них не собирался. Это было жестоко, но, по крайней мере, честно.

Но Марк просто так оставить город не мог. И он догадывался, что дед бы тоже так не поступил, если бы дух появился в лесу, пока он жил в резервации. Ведь в городе жил его сын. И внук.

— Я должен уничтожить этого духа, — он покачал головой. — Я принадлежу Баддингтауну так же, как и резервации.