Песня светлячков

«Откуда они так быстро узнали?» – мысленно спрашиваю я себя и уже знаю ответ. Ничего удивительного. Нас показали в новостях. Наши фотографии разошлись по всем полицейским участкам. Вычислить нас не составило особого труда. И все равно, когда он произносит наши имена, это застигает меня врасплох.

У Брей – та же реакция. Ее глаза округляются от ужаса. Едва посмотрев на меня, она переводит взгляд на переговорщика.

– У них по-прежнему есть шанс вернуться домой, – продолжает переговорщик. Он смотрит прямо на нас, делая все, чтобы мы правильно поняли смысл его слов. – Все знают, что они испуганы случившимся в их родном штате. Но никто не обвиняет их в убийстве. По закону, пока вина не доказана, человек считается невиновным. Они хотят вернуться домой и рассказать всем о том, что же случилось тогда ночью на реке. Они хотят изложить свою версию этой печальной истории, потому что, несмотря на ту трагедию, их жизнь продолжается. – Он снова смотрит на Кейлеба. – Но чтобы они смогли вернуться домой и рассказать правду, вы должны их отпустить.

– А я их и не держу, – говорит Кейлеб. – Я только знаю, что она не хочет возвращаться.

– Это правда? – спрашивает у Брей переговорщик.

– Вы пришли сюда не ради меня, – отвечает Брей. – У вас есть задачи посерьезней. Не приплетайте меня к чужой истории.

– К сожалению, это не в моих силах, – возражает ей переговорщик.

– Послушайте, придурок! – огрызается Брей. – По-моему, у меня в руках нет пушки. Оставьте меня в покое!

– А что скажете вы? – поворачивается ко мне переговорщик. – Вы считаете себя частью этой истории?

– Погодите! – вмешивается Кейлеб. – Что за хренотень вы несете? Вы что, хотите и их впутать в это дело? – Он указывает дулом на переговорщика. – Полюбуйтесь на эту долбаную систему правосудия! Вот и вся их долбаная презумпция невиновности! Они уже считают вас обоих виновными и в этой истории, хотя вы безоружны. Теперь видите, как работает их долбаный принцип «закон и порядок»? Каждый день они бросают в тюрьму тех, кто ни в чем не виноват, а убийцы, педофилы и настоящие насильники гуляют на свободе. Этим долбаным стражам закона вечно «не хватает улик». Имел я в задницу ваше правосудие! Тоже, пришел сюда лапшу мне вешать!

Переговорщик невозмутимо отходит на два шага и еще выше поднимает руки. У него есть опасения, что распалившийся Кейбел может открыть беспорядочную стрельбу. Я опасаюсь того же.

– Нет, Кейлеб, я ни в чем не обвиняю этих людей, – говорит переговорщик. – Но они только повредят себе, если задержатся здесь, тогда как у них есть шанс остаться на свободе. Своим нежеланием возвращаться домой они лишь усугубляют подозрения в их причастности к гибели Джаны Макинтайр… Мне известно и об особенностях вашего прежнего дела, Кейлеб. Мне доводилось видеть тех, кого сажали за изнасилование, которого они не совершали. Такое происходит сплошь и рядом. Вы не единственная жертва обстоятельств. – Он смотрит на нас. – И несчастные случаи тоже происходят сплошь и рядом. Иногда люди, боясь, что их обвинят в том, чего они не делали, пускаются в бега. Это громадная ошибка, но, когда человеком движет страх, он делает и не такие ошибки. И вы тоже не единственные жертвы.

– Вы так говорите, потому что верите нам? – спрашивает Кейлеб. – Или это ваш способ втереться в доверие?

Переговорщик собирается ему ответить, но Кейлебу ответ не нужен. У Кейлеба своя точка зрения, которую он не собирается менять. Он считает, что раскусил уловку переговорщика.

– Напрасные усилия, мистер коп, – со смехом бросает он переговорщику. – Сопливым мальчишкам вы еще можете пудрить мозги. Я уже вышел из того возраста. Думаете, нацепили спортивные штаны, кроссовки, футболку – и я вам поверил? Да у вас на физиономии написано, что вы – коп. Вас учили не выделяться из толпы. Втираться в доверие. Убеждать наивных лохов, что вы говорите правду. Только со мной этот номер не пройдет.

– Между прочим, Кейлеб, я ведь вам тоже не сделал ничего плохого. Но сейчас речь не обо мне. Ваш брат все еще здесь, возле магазина. Когда я шел сюда, он просил вам передать, что очень сожалеет о резких словах, которые наговорил вам во время вашей ссоры. И прежде всего о том, что он больше не желает вас видеть. В ту минуту он был очень зол на вас и не сдержался. А еще он просил вам передать, что будет навещать вас во все дни свиданий, пока вы не освободитесь. Он любит вас, и вы никогда не перестанете быть его любимым младшим братом.

Я слышу рыдания Брей. Должно быть, слова переговорщика и в ней задели какую-то чувствительную струну.

Удивительнее всего, что и глаза Кейлеба наполняются слезами. Он морщит нос, отчаянно пытаясь их удержать, но слезы все равно ручейками текут у него по щекам.

– Моему брату что-нибудь грозит? – спрашивает Кейлеб. Пистолет дрожит у него в руке, но по-прежнему направлен на переговорщика. – Его обвинят в соучастии за то, что он сбежал вместе со мной? Он был сам не свой, когда это случилось. Он сбежал из винного магазина только потому, что я дал деру! Говорю, у него тогда в голове помутилось!