Песня светлячков

– Б-брейел… обняла меня. Она меня с шестого класса не обнимала.

У меня начинает бешено колотиться сердце. Голова пылает от злости и страха. Адреналин в крови просто зашкаливает.

Брей вернулась два дня назад. Она не хотела, чтобы я об этом знал.

Нет!.. Боже, только не это!

Брей задумала это давно. Возможно, с момента ареста. Меня она убедила, что ее выпустят позже, чтобы я не мог ей помешать.

– Где она сейчас? – Я все-таки хватаю Райен за плечи и сильно встряхиваю.

– Я же тебе сказала: не знаю! Последний раз я ее видела два часа назад! – У Райен опять льются слезы. – Это она оставила у себя на кровати.

Измятый клочок бумаги оказывается у меня в руках.

Смотрю на него, боясь читать. Сердце и душа подсказывают: мне нельзя это делать. Написанное меня убьет. Развернуть бумажку – все равно что открыть ящик Пандоры. Невесомый клочок жжет мне пальцы, добираясь до самых костей.

Я все-таки разворачиваю записку и читаю фразы, торопливо написанные рукой Брей:

«Я тоскую по ночному небу Джорджии и теплому летнему ветру, дующему мне в лицо. Тоскую по траве, которая колется, когда бежишь по ней босиком. По звездам, смеху и жаре. По нашей невинности. По светлячкам. Хочу, чтобы все кончилось там, где оно начиналось. Чтобы мы вместе плавали в пруду, освещая друг другу путь. И чтобы пруд раздвинулся до бесконечности. Как тогда. Потому что тогда у нас не было других забот. Внешний мир не мог дотянуться до нас, сделать больно, напугать. Невинность – это настоящая благодать. И я хочу, чтобы моя невинность вернулась. Я хочу ее вернуть, только и всего…»

Последнее, что я вижу, – заплаканные глаза Райен, пристально глядящие на меня. Записка выпадает у меня из рук, а сам я устремляюсь к пастбищу мистера Парсона. За домом Донны Сандерс я перепрыгиваю через сетчатый забор, приземляюсь на ноги и бегу дальше: мимо домов, церкви, старой фабрики в конце улицы. Никогда в жизни я не бегал с такой бешеной скоростью. Путь через лес ближе и на пару минут короче, чем если ехать туда на машине. Мне сейчас дорога каждая секунда. Уже не понимаю, дышу ли я. Не обращаю внимания на сердце, готовое выпрыгнуть. Ноги становятся каменными. Бег отдает мне в голову, но я продолжаю бежать.

Не могу, не имею права останавливаться.

Перескакиваю через невысокую деревянную изгородь, пробегаю мимо сарая и устремляюсь в лесок. Здесь совсем темно, но эти места я знаю с детства. Перепрыгиваю через те же камни, что и много лет назад, когда был мальчишкой. Нижние ветви деревьев хлещут меня по лицу. Мне некогда их отводить. Пение сверчков, лягушек и цикад становится все громче и напряженнее. Они зовут меня вперед, требуя не останавливаться.

Слезы жгут мне глаза и горло. Я не даю им пролиться. Теперь я дышу ртом. Гнев, страх и решимость толкают меня вперед. Мне нельзя плакать. Слезы моментально остановят мой бег. Они доберутся до самых моих глубин, и я окажусь на коленях.

Обо что-то спотыкаюсь и шумно падаю. Ноги сводит болью, но я тут же вскакиваю и продолжаю бег. Впереди – пастбище. Я уже чувствую его безмолвие. Ощущаю запах застоялой воды. Так всегда пах наш любимый пруд. Прибавляю скорость, резко сворачиваю влево и устремляюсь к просвету между деревьями. Взошедшая луна довольно ярко освещает луг. Деревья кончаются, и я выбираюсь на открытое пространство. Вдалеке блестит вода. Это меня подхлестывает. Сердце готово разорваться, но мысль о нем проносится где-то на периферии сознания. Я почти у самого пруда. И вдруг останавливаюсь, словно налетаю на невидимую стену.

Не только ноги – все мое тело отказывается двигаться дальше, но каким-то непостижимым образом я двигаюсь и почему-то по кругу. Я вижу то, что сзади и по бокам. Смотрю на звезды. И кружусь на одном месте, сам не понимая, как мне это удается.

Сердце перестает биться. Единственной моей живой частью остается мозг. Разум, охваченный страхом и замешательством, застыл во времени.

– Нет, – произношу я вслух, или мне это только кажется. Делаю шаг вперед. – Нет.

Опускаю глаза и вижу только высохшую траву и свои ботинки. Потом моя голова рывком поднимается. Снова смотрю на пруд и тело, плавающее на его поверхности.

Почему я неподвижен? Почему мне не сдвинуться с места?

Выкрикиваю в темноту что-то невразумительное и наконец-то выламываюсь из оцепенения. Заставляю себя бежать к воде. Резко останавливаюсь на берегу пруда и едва не падаю. Из глаз льются слезы. Меня начинает бить дрожь. Живот полон бурлящей желчи. Разум пытается проверить, бьется ли мое сердце, но ему не найти, где оно.

Бреду по воде. Проталкиваюсь вперед фут за футом, преодолевая силу десятков невидимых рук, тянущихся снизу. Они пытаются утащить меня на дно.

– Брей! – кричу я. – Брейел! Нет. Нет!

Никогда еще я не ощущал такой чудовищной боли. Никогда еще мое тело не выдерживало таких мучений. Должно быть, это и есть ад.

Едва не теряю сознание.

Наконец добравшись до нее, подхватываю на руки обмякшее тело.

– Брей, нет! Прошу тебя, открой глаза! Слышишь? Просыпайся!