Песня теней (ЛП)

Ей хотелось открыть глаза, но она смогла не сразу. Наконец, с невероятными усилиями она смогла приоткрыть глаза и посмотреть на мир, который не хотел становиться четким. Она понимала, что вдали было небо со звездами, только начало светлеть по краям. Она знала о холоде на коже. Но где-то близко было тепло.

Запах осеннего дождя…

Она застонала и закрыла глаза.

— Холлис!

Его голос был грубым и близким, и она ощутила его теплое дыхание на своем лице. Она открыла глаза снова, в этот раз они сосредоточились, и она увидела Фендреля, склонившегося над ней. Его волосы упали на лоб и глаза, сияющие светом тени вокруг стальной радужки.

Она попыталась говорить. Горло сжалось, язык двигался, но звука не было. Она недовольно вдохнула, покачала головой. Она стала лучше ощущать тело. Под ней была ткань плаща, защищала от твердой каменистой земли. Шея затекла, плечо болело. Холодный воздух дул на голую кожу.

Ее глаза расширились. Она опустила взгляд, подняла голову и увидела, что была раздета по пояс. В этот пугающий миг она увидела, что и Фендрель был так раздет, и его кожа была почти белой на фоне темного неба.

Звук, который она издала, напомнил вскрик и что-то нехорошее:

— Ху-у-уху!

Она резко села, отпрянула, сердце колотилось, ладони впились в плащ, который был под ней и не мог подтянуться и закрыть ее наготу. Она все равно тянула, чуть не перевернув себя при этом.

— Холлис, прошу… — начал Фендрель. Но он не успел продолжить, его голос перекрыл хохот в воздухе за ней.

Холлис развернулась, где сидела, глаза были круглыми и испуганными. Пророк сидел на камне чуть выше по склону, его костлявые ноги были скрещены, голова была растрепана и качалась от веселья.

— Как она стесняется и краснеет в ночи! Холлис, милая, не нужно. Ты себе навредишь. Твой галантный брат по охоте просто пытался спасти тебе жизнь. А теперь ты его ранила!

Она повернула голову к Фендрелю, закрыв грудь руками. От этого она ощутила боль, что уже бушевала, но теперь пробилась сквозь смущение.

— Ай! — она посмотрела на свое обнаженное плечо. Рана зияла, но не истекала кровью так сильно, как она ожидала. Казалось, кто-то прижег ее, но она не ощущала, чтобы плоть была обгоревшей.

Ее разум медленно прояснялся, и она понимала. Ее прокляли, ее пробил заряд от носителя Анафемы. Проклятия не всегда были просто снарядами. Анафемы по-разному проклинали, и их атаками можно было использовать ужасным образом.

Холлис вспомнила яму в разуме, втягивающую ее, она падала туда, и это сломало бы ее разум, довело бы ее до безумия и отчаяния. Ужасное проклятие, хуже жестокой смерти.

— Вот, — сказал Фендрель.

Она взглянула на него, он протягивал ее тунику. Ее трепал ветер, будто белый флаг. На плече было пятно крови.

— Я… мне пришлось действовать быстро, — он не смотрел ей в глаза, глядел чуть в сторону, а не на ее обнаженный торс. Еще волна жара прилила к лицу Холлис. Тень Фендреля обладала уникальными силами, могла вытащить проклятие из тела смертного и передать его через своего носителя другому. Для этого нужна была связь крови и магии. И это было больно. Холлис знала, Фендрель был проводником… и ему было так же больно, как тем, кого он пытался спасти.

Холлис нахмурилась. Чего-то недоставало. Чтобы чары были завершены, требовался третий, кто примет проклятие. Она посмотрела за Фендреля. Тело лежало за ним, растянулось по земле, как до этого лежало ее тело.

Оборотень. Ведьма, которую она парализовала дротиком. Еще живая. Теперь и проклятая, и отравленная. Ужасная рана кровоточила на ее плече, там же, где была рана у Холлис. Плечо Фендреля тоже кровоточило, и Холлис знала, что он ранил себя и ведьму для связи крови. Это была странная и жуткая магия. Почти как у ведьм.

Но это спасло ее жизнь. Ее разум. Ее душу.

Она забрала тунику, кривясь от боли в плече.

— Не надевай, — быстро сказал Фендрель. — Пока что. Дай перевязать твое плечо.

Холлис дрожала в угасающем свете звезд, прижимая тунику к груди, а Фендрель сорвал с двух мертвых врагов их туники — один был Анафемой, проклявшей ее, а другая — ведьма с Элементалем. Он порвал ткань на полоски. Часть он убрал в сумку на потом, а три принес к Холлис и опустился на колени перед ней.

— Подними правую руку.

Она осторожно подняла руку на уровень плеча, и он начал покрывать тканью ее плечо, ключицу и шею.

— Понадобится чистая вода, — отметил он. — Заряд прошел насквозь. Почти все было магией, так что порвало только кожу и мышцы, и почти всю злобу магии, думаю, я убрал. Но все равно нужно промыть рану как можно скорее. Тогда мы перевяжем рану снова. Фасматоры посмотрят рану, когда мы доберемся до каструма Ярканд.

Когда они доберутся до Ярканда. Не если.

Хоть один из них был уверен в их выживании. Холлис скривилась и отвернула разум от этих мыслей, сосредоточилась на голосе Фендреля, пока он работал. Она старалась не думать о боли в теле от движения рукой. И, что важнее, она старалась не думать о близости этого голого мускулистого торса. И того, как свет рассвета играл на контурах его груди и широких плечах.