Песня цветов аконита

Сорочка, нижнее платье без рукавов, за ним еще одно, из тонкого голубого шелка, гэри-чехол, раскрытый от подола и до колена, темно-голубой, расшитый бутонами. Пелерина из плотного шелка, вышитая серебряной нитью. Чеканные серебряные браслеты с глазками бирюзы. На голову — серебристо-голубая повязка и круглые, звенящие височные подвески в два ряда. Синие бархатные сапожки.

Когда служанка закончила меня одевать и укладывать волосы, я чувствовала себя такой уставшей. А она приговаривала, какая я хорошенькая.

Наверное, она и в самом деле так думает — ведь она служила еще моей матери и любит меня. Но сейчас я и вправду почти красива… Может быть, в Столице посмеялись бы над чем-то в моем наряде, не знаю. Я сейчас нравлюсь себе… только весь этот наряд — для того, чье удовольствие мне безразлично.

Господин Ивара, главный смотритель рынков, покровитель и начальник отца, давно поглядывал на меня. У него нет жены — была раньше, но два года назад умерла. Он сказал отцу, что хотел бы взять меня в дом — конечно, официального брака не будет, но и без того меня ждет почетное положение. Ох… я лучше пошла бы к другому… но даже думать так — слишком дерзко. Но все же… неужели я ему безразлична? Больше года уже, как он здесь…

В доме Ивары был устроен праздник по случаю нового приобретения — фонтана из золотых и серебряных пластин со сложными механизмами внутри. И меня с отцом пригласили на праздник. Наместник появился у Ивары ненадолго — он почти не притронулся к угощению, только самую малость — чтоб не обидеть хозяина. А тот старался устроить все с невероятной пышностью — что же, один из самых богатых людей Гёру.

Потом все любовались чудом — фонтаном, в котором струи окрашены в разные цвета, а сам фонтан похож на цветок — и цветок то раскрывался, то смыкал лепестки.

— Все это меркнет перед диковинками Столицы, Высокий? — с улыбкой поинтересовался хозяин. Тот отозвался вежливо — но, по-моему, фонтан ему не понравился. Слишком роскошный, нарочитый. Я уже знаю, что он предпочитает — хоть и дерзко писать такое.

…Дождь начался внезапно, тяжелые и холодные струи хлестали с такой силой, что казалось, могут остаться синяки. Такой ливень редко бывает в месяце ручейника-Йэн. Я забежала в беседку, а не то мое новое платье быстро превратилось бы в тряпку. Он — тоже укрылся там от дождя и посмотрел на меня с ласковой улыбкой, на сей раз немного насмешливой.

— Хрустальные нити падают с неба, а вы прячетесь от этого чуда.

Я смущенно смеялась, не зная, что и сказать. От него исходило тепло — тепло тела и взгляда. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг повернулась и уткнулась ему в плечо, прижалась, словно ища защиты — от самой себя, вероятно. Почувствовала, что пальцы его коснулись моих волос, пробежали медленно и осторожно. Я в смущении отстранилась — его рука опустилась медленно-медленно.

…У него был взгляд, как у птицы над морем — бесконечно оно, и птица не знает, сумеет ли долететь. Печальный и устремленный куда-то вдаль, не на волны… Не на меня он смотрел.

— Простите, — я выбежала под дождь.

А капли, которые текли по моему лицу, были на вкус солеными.

Он прислал мне подарок — сухие темно-зеленые стебли вырастали из причудливо изогнутого черного корня. Все вместе напоминало одновременно и лук и колчан со стрелами. Творение искусного мастера.. Неуловимо похожий на тот фонтан — только куда изящней. Я не ошиблась насчет его вкусов. Но что означает сей дар? Благосклонность? Извинение?

Вскорости послышался шум — прибыли носилки. Гостьей оказалась Ясу. Голосок ее зазвенел на весь дом, стоило ей узнать новости и увидеть подарок. Единственный недостаток моей подруги — она говорит слишком громко, особенно когда лучше бы помолчать.

— Про вашу беседу наедине только и говорят! О чем, интересно?

Я попробовала сослаться на головную боль, но от Ясу не спасешься так просто.

— Он явно отличает тебя. Это знает весь город!

— И что же?

— Возможно, ты скоро войдешь в его дом. Не женой, конечно, — не удержалась острая на язык Ясу. — Но и это тоже неплохо. Он может любить тебя… если вообще на такое способен. Ты помрачнела? Неужто откажешься от такой судьбы?

— Не знаю, Ясу, — слова давались мне с трудом. С ее болтовней ко мне вернулась надежда… но появился и страх.

— Полно, — протянула она с легким упреком. — Ты же не рассчитывала и впрямь стать его супругой? Хотя, конечно, чудеса бывают. Не забывай, вы не равны.

— Нет, я не об этом. Я боюсь.

— Чего? — весело удивилась она. — Ты носилась с ним по оврагам, рискуя сломать себе шею и не заботясь о том, что о тебе подумают…

Перед глазами встал его облик в той беседке — как черные цветы у светлой заводи — и чужое лицо.

— Я… не понимаю его.

— А тебе и не надо его понимать, — со смехом проговорила Ясу. — Вряд ли от тебя потребуется больше, чем от любой женщины. Или тебе уже не надо ничего, кроме скачек по полю?

— Не знаю. — Ее шутки оставляли меня равнодушной. Так луч скользит по стене, не проходя вглубь.