Песня ветра (СИ)

   - Кто это был? – спросила тихо и сама удивилась собственному вопросу, ведь собиралась спросить о других вещах. Но слово не воробей…

    Мердок ответил, не поднимая головы и не отрывая взгляда от карты, которая снова по его велению стала объемной и живой. Я увидела крошечную фигурку фрегата, рассекавшую магические волны, а следом за ней, на довольно приличном расстоянии, еще один корабль, в котором наугад узнала «Ла Туз».

   - Я бы хотела, чтобы вы поговорили со мной, капитан, - продолжила я, - дуться это так по-детски.

   - Я не дуюсь, - резко ответил он и соизволил посмотреть на меня. Его желтые глаза потемнели от негодования и сейчас стали почти такого же оттенка, как и глаза его отца… Глаза цвета осени, так любимые моей матерью.

   - Ты говоришь глупости, Катарина, - продолжил он, пока я рассматривала его лицо. – Я зол только по одной причине, что ты ослушалась моего приказания и спустилась в город не понимая, что можешь пострадать. Именно твои действия выглядят по-детски, - он откинулся на спинку стула и впился в меня взглядом, от которого захотелось попятиться и скрыться. Но я осталась стоять и даже чуть вздернула подбородок, показывая, что совсем не боюсь его…кажется, зря.

   - Еще одна такая твоя выходка и я забуду о том, что обещал Гарри доставить тебя в полном здравии, - сказал Мердок. – Никто не смеет подрывать мой авторитет на этом корабле, даже гости.

    Я попыталась сменить тему и снова повторила свой вопрос.

   - Но кто это был там…на причале вчера ночью?

    Капитан криво усмехнулся.

   - Тебе не стоит знать! – ответил он. – Это мои проблемы!

   - Вас вчера хотели убить!

   - Не в первый раз! – заметил капитан.

   - А я просто пыталась помочь! – вставила я фразу, надеясь, что Мердок проникнется моим порывом.

   - Я не нуждаюсь в твоей помощи! – слишком жестко сказал капитан. – Не лезь не в свое дело!

   - Грубиян! – возмутилась я. – Лучше бы, спасибо сказали! В следующий раз, будьте уверены, даже если вас станет поджидать толпа магов, я лучше язык проглочу, чем предупрежу.

    Капитан быстро взглянул на меня и неожиданно улыбнулся.

   - Как это похоже на Гарри. Ты точно дочь своего отца! – сказал он.

   - Я – дочь своей матери! – отрезала резко.

   - Ну хорошо, дочь своей матери, - передразнил меня Мердок, - ты посмела ослушаться моего приказа, а значит, до конца плаванья будешь сидеть в этой каюте и, даже если корабль пойдет ко дну, не посмеешь носа показать наружу!

    От подобного заявления моя челюсть упала вниз, а злые слова застыли на губах, так и не сорвавшись негодующим криком. Затем я взяла себя в руки и произнесла:

   - Вы не посмеете!

   - Для твоего же блага, Катарина! – ответил мужчина. – Но не переживай! Особо скучно тебе не будет, по вечерам сможешь ужинать в моем присутствии.

   - А как же работа на камбузе? – спросила с потаенной надеждой.

   - Забудь! – отрезал он и провел рукой над картой. Воздух пошел рябью, и она стала просто картой, без плывущего по магическим волнам фрегата и судна, сидевшего у «Сирены» на хвосте.

   - Хорошего вечера, мисс! – проговорил желтоглазый официально и вышел, закрыв за собой двери. Я ринулась было за ним, но когда попробовала открыть дверь, убедилась, что она заперта и, судя по всему, запечатана магией, так как я не слышала, чтобы ключ шумел в замочной скважине.

    Выругавшись так, как это делали моряки в таверне Портулака, я бросилась к кровати и села, скрестив на груди руки, мысленно проклиная капитана и свое собственное глупое желание прогуляться по причалу, стоившее мне свободы.

   «Неужели, действительно, запрет меня до конца путешествия?» - подумала я. Проклятый желтоглазый капитан. Вот не нравится он мне, как сразу увидела его лицо, полное самодовольства, так и поняла, что и впредь буду недолюбливать нахала. Отец, кто бы он ни был, нашел самого ужасного человека, который только мог оказаться в его окружении, чтобы вернуть меня в лоно семьи.

    Верный своему слову, капитан действительно запер меня в своей каюте и теперь, оказавшись в четырех стенах с возможностью лишь изредка перебрасываться парой-тройкой фраз с Марком, который приносил мне еду, я понимала, что Мердок их тех мужчин, которые слишком верны своему слову, даже если оно действует вопреки нормам приличия. Называть меня гостьей и запирать в каюте посередине моря, было верхом наглости…по крайней мере, так считала я, хотя, если признаться и, положа руку на сердце, в чем-то желтоглазый был прав. Я слишком необдуманно сошла на берег, обманула доверие людей, на которых он меня оставил, за что и Боунз и Золтан, со слов юнги, получили взбучку. Мне было неприятно и стыдно за то, что я подвела обоих мужчин, но внутри зрел протест против заточения.

    Три дня я молчала и терпела присутствие капитана, приходившего в каюту только спать и отмечать что-то в судовом журнале, а на исходе четвертых суток, решила заговорить во время ужина.

    Марк принес наполненные тарелки, расставил их на столе и привычно вышел, мы же с Мердоком сели друг против друга, чтобы приступить к молчаливой трапезе, только в этот раз я решила нарушить молчание и заговорила первая.