Песня ветра. За Семью Преградами (СИ)

Ночь была пронизанной бледным сиянием луны, а оттого вовсе не такой темной, как обычно в этот предрассветный час. Пронзенный насквозь тонкими нитями лунного света низвергался с головокружительной высоты водопад. Вода казалась то ли тонким кружевом, сплетенным самыми умелыми руками неведомой мастерицы, то ли прозрачной шалью на обнаженных плечах опьяненной иллиумом Жрицы. Капли падали и падали на обточенные терпеливыми прикосновениями камни внизу, разбивались о них в мареве брызг и тумана, что расползался над долиной. Мелкая водяная взвесь под лунным светом приглушенно светилась, и это было так красиво, что Лиара забыла, как дышать.

Держась за руки, они медленно шагали вдвоем по самой кромке реки. Под ногами постукивали друг о друга белоснежные гладкие голыши, напитанные солью, обточенные водой за бескрайнюю толщу времени. Река, тихо плеская, уносила свои воды вдаль, плавно изгибаясь и исчезая за длинными ветвями плакучей ивы, что полоскались в воде. У Лиары перед глазами все кружилось, и на миг ей привиделось, что это молодая женщина, изящная, стройная и тоненькая, что присела у воды и тянет руку к ее поверхности, а ее длинные кудри полощут волны, и лунный свет вплетает в них нежными пальцами золотых ночных светлячков.

- Я… я что-то вижу, - вдруг тихо проговорила Рада, и Лиара с трудом вынырнула из захлестнувших ее образов, выбралась на поверхность из плавленых волн силы, что пропитывали здесь все, растекались повсюду. Почему-то к ночи эти волны она ощущала острее, видела гораздо ярче, а на дневном свету они бледнели, как рассветный туман.

- Что ты видишь, радость моя? – тихонько спросила Лиара, изо всех сил стараясь сосредоточиться на разговоре с Радой и не дать видениям и образам увлечь себя прочь.

Почему-то в последнее время ей все больше казалось, что нет почти никакой разницы между явью и грезами, в которые она вступала по ночам. Или эта грань слишком тонка, чтобы отследить, где заканчивается физический мир, а начинается мир энергий? Или просто здесь, в этом неописуемом месте, законы бытия уже были немного другими?

- Я вижу… - Рада замялась, щурясь в пространство перед собой. Вид у нее был одновременно сосредоточенный и донельзя удивленный. – Серебристое сияние, - чуть погодя все-таки сказала она. – Оно разливается вокруг. Раньше мне казалось, что это звездный свет, но сегодня все как будто ярче, чем обычно.

- Какое оно? – Лиара с затаенной радостью взглянула на нее. Пусть сама расскажет, сама опишет, хоть Лиара и без этого прекрасно знала, как все выглядит теперь для глаз Рады. Но она должна была сама понять и описать разницу, чтобы это переживание стало постоянным. Чтобы ее внутреннее око привыкало к тому, как выглядит мир на самом деле.

- Серебристый свет, будто все предметы – крохотные светильники, накрытые сверху абажурами, - заговорила Рада, оглядываясь вокруг. Лиара тихонько улыбнулась. Сама она подобрала бы другую метафору, но Рада все равно оставалась самой собой. И хвала Тебе за это, Великая Мани! Тем временем Рада продолжила: - Еще я вижу разноцветные волны. Как будто радуга, которая все время меняется, перетекает, цвета смешиваются…

- Замечательно, - ободряюще сжала ее ладонь Лиара. – А еще?

- А еще я вижу… - Рада прищурилась, а потом вдруг резко остановилась на месте и замерла, огромными глазами глядя вперед. – Какую-то бхару! – выпалила она, хлопая глазами, и Лиара, не сводящая с нее глаз, недоверчиво переспросила:

- Что?

Вид у Рады был до того сбитый с толку, что она тоже взглянула вперед и буквально вздрогнула. Прямо перед ними стояло существо. Точнее, не стояло, а висело в воздухе на высоте не больше ладони над землей. Вся его фигура была прозрачной, розово-золотой и светящейся, словно наливной бочок персика, напитавшийся солнцем. Узкие плечи, тонкие плети рук и ног, едва намеченные, почти невидимые. Когда глаз пытался проследить за их очертаниями, голова начинала кружиться, и Лиара лишь краешком глаза смогла смотреть на тело существа. Оно было укутано в золотую дымку, словно вместо одежды натянуло на себя тонкие перьевые облака, впитавшие рассветное солнце. А еще все его тело испещряли серебристые узоры, как будто виноградная лоза, разросшаяся и украшающая его угловатые черты. Существо было невысоким, едва ли по плечо самой Лиаре, и казалось удивительно легким: вот сейчас подует ветер, подхватит его и унесет прочь. А самым странным были его глаза.

Огромные, гораздо больше, чем подошли бы к такому узкому вытянутому лицу и тщедушному телу, прозрачные и чуть выпуклые, со зрачками, в которых перетекали те же золотые волны, те же переливы силы, что и во всем окружающем. Лиара смотрела в его глаза и терялась, отрывалась от собственного тела, уходила все дальше, дальше, в полную звезд бесконечную тьму, в переливы световых волн между мирами, которые делали свой первый вздох, и теми, что в последний раз закрывали глаза-солнца, чтобы никогда уже не видеть нового рассвета.