Песня Волчьей луны (СИ)

— Вот бы нам подружиться! — с искренним, почти детским теплом промолвила Мейв. — Думаю, у нас с Арьяной много общего. Мы могли бы объединиться — вместе же намного проще действовать, чем поодиночке, правда?

Ирвин кивнул. Не так уж много знакомых было у Арьяны — впрочем, вряд ли она захочет завести трогательную дружбу с девушкой, которую когда-то прочили Ирвину в невесты. Особенно если учесть то, что глубинное волчье чутье не унимается — в голове будто колокольчик звенел: опасность, опасность, здесь что-то не так.

— Почему бы и нет? — ответил он вопросом на вопрос. — Сейчас у нас с ней очень много дел, но когда все уляжется, можем встретиться.

— Отлично! — улыбка Мейв сделалась шире. — Как насчет Дня яблочного спасения? Я бы испекла пирог, можно было бы устроить пикник.

Ирвин осушил стаканчик, выбросил в урну. В День яблочного спасения все пекли пироги, делали наливки и готовили сладости из яблок, вспоминая, как Спаситель из одного яблока сделал сотни и накормил всех голодных. Почему бы и правда не устроить совместный праздник?

Почему так болит голова?

Мейв улыбнулась — сейчас она казалась яркой, переполненной жарким солнечным светом, и этот жар расплескивался, проникал под кожу, наполнял собой. Хотелось стряхнуть все наносное, все, что накопилось за эти годы — хотелось протянуть руку, дотронуться до ее щеки, провести подушечкой большого пальца по губам, узнать, наконец, какие они на вкус, эти губы…

“Это не я”, — с ужасом подумал Ирвин. Сознание раздвоилось — он одновременно видел себя, стоящим рядом с Мейв, и огромного серебряного волка, запертого в подземелье. Он был заперт крепко и надежно, он не должен был выбраться — никогда, больше никогда.

Но кто-то принес ключи и вставил их в замки. Осталось повернуть.

— Ты меня отравила, — смог прошептать Ирвин. — Ты…

И больше ничего не смог сказать: язык онемел. Кажется, сама способность говорить отступила — волкам не нужна человеческая речь, волки прекрасно обходятся без нее. Мейв довольно кивнула — провела ладонью по его груди, поймала биение сердца.

— Все хорошо, Ирв, — сказала она, и Ирвин почувствовал, как его подхватывают чужие руки, не позволяя упасть. — Все теперь хорошо. Ты просто поедешь со мной… и все будет так, как надо. Наконец-то будет.

* * *

Разобравшись с делами — дел был огромный ворох, но ей все же удалось разгрести некоторую его часть — Арьяна вышла из госпиталя и застыла на ступеньках: усталость словно взяла ее за руку и не позволила сделать шаг. Подошла Бейлин с бумажным стаканом, от которого шел такой крепкий аромат кофе, что волосы начинали шевелиться на затылке; Арьяна приняла стакан и улыбнулась. Вряд ли, конечно, стоило пить кофе прямо сейчас — в госпитале у нее разболелась голова, а в желудке крутился комок тошноты — но устоять она не могла.

— Вот это как раз то, что нужно. Спасибо.

Бейлин улыбнулась в ответ и Арьяна, сделав глоток, подумала: “Она все-таки очень милая девушка”.

— На здоровье, — ответила телохранительница. — Куда теперь?

Арьяна пожала плечами. Она пропустила обед, день склонился к вечеру, и за оградой госпиталя шли офисные клерки в клетчатых костюмчиках — у них закончился рабочий день.

— Куда уехал Ирвин? — спросила Арьяна. Бейлин только плечами пожала.

— Я его не видела. Все это время сидела там, у вашего кабинета, с бумагами.

Бейлин тоже оказалась при деле: Арьяна поручила ей переоформить стопку врачебных карт пациентов с полуострова — переписать шапку с названием госпиталя и вклеить листки с назначениями. Телохранительница выглядела невероятно довольной: ей не нравилось сидеть просто так, без занятия.

— Он, наверно, уехал по делам госпиталя, — предположила Бейлин. — Я видела, как он разговаривал с одной из заведующих. Что будем делать, поедем домой?

— Да, пожалуй, — ответила Арьяна, и в это время над ее правым ухом раздалось звонкое жужжание — прилетел золотой шмель мгновенника. Арьяна протянула ему ладонь, шмель опустился, энергично встрепенулся и с тихим шелестом развернулся листком бумаги.

Почерк был Арьяне незнаком, но она сразу поняла, кто отправил послание.

“Дорогая Арьяна!

Я искренне счастлив, что теперь мы можем общаться. Ты теперь подданная другого государства, король Якоб больше не может отдавать тебе приказы”.

Листок дрогнул в руках. Арьяна сотню, тысячу раз представляла, как напишет письмо своему настоящему отцу и получит от него ответ — и все равно не была к этому готова. Мрамор ступеней качнулся под ногами, словно она вдруг очутилась на палубе корабля и соленый морской ветер ударил ее в лицо предчувствием путешествий, приключений и новых открытий.

— Ваше высочество, — встревоженно окликнула Бейлин. — Все хорошо?

Кажется, прошла тысяча лет, прежде, чем Арьяна смогла ответить.

— Да. Да, все в порядке. Это письмо от моего отца, король запрещал нам переписываться, но теперь можно, — торопливо ответила она.