Песня волка (СИ)

После того, как Сесиль тщательно заперла контору, они сели в "скаут" Эшли и двинулись, петляя по узким улочкам, туда, куда указывала Сесиль. Эшли продвигаясь по узким, заваленным мусором и картонными коробками, городским улочкам, вывела "скаут" на пустыри. Там шла застройка вновь проложенной улицы новыми коттеджами. Часть из них пустовала. Пустырь, отведенный под дворы, пока так и не был освоен.

Сесиль сказала остановиться возле одноэтажного коттеджа обнесенного металлической сеткой. Из-за вымахавшей по пояс побуревшей травы виднелся остов проржавевшего грузовика, в ней же виднелась протоптанная к крыльцу тропинка. К дому примыкал гараж с автоматически поднимающейся дверью.

— Вот вы и дома, — кивнула на коттедж Сесиль.

— Может, зайдете, — с настороженным любопытством разглядывая дом, спросила Эшли. — Вместе не так страшно ждать.

— Что верно, то верно, но я лучше пойду. У меня двое мальчишек остались совершенно одни и что они вытворят на этот раз, одному Господу известно.

— Я вас подвезу.

— Миссис Элк, я живу через дорогу от вас. Видите вон тот дом с синими ставнями.

— С высоким тополем во дворе?

— Он и есть. Заглядывайте к нам запросто. Мы с Элком росли вместе, и хоть мне в детстве частенько от него попадало, мы так и остались друзьями. Словом, вы всегда можете рассчитывать на нас с мужем.

— Спасибо тебе, Сесиль, за все. Вы ведь тоже можете всегда рассчитывать на нас.

Женщины вышли из машины. Сесиль захлопнула дверцу, поправила сумочку на плече и, раскрыв зонтик, пошла по темной улице к своему дому. Мокрый, глянцевый асфальт отражал свет уцелевших фонарей. В некоторых домах были освещены крылечки и веранды.

Открыв ворота, Эшли въехала во двор и, остановив "скаут" возле остова грузовичка, подхватив чемодан, вышла.

Поднявшись на крыльцо, он на ощупь нашла включатель, зажгла свет и, открыв раму с противомоскитной сеткой, открыла дверь ключом Элка. Оставив в прихожей чемодан, кинув на него свою куртку, она осторожно как кошка вошла в незнакомое жилище. Она обходила комнаты, зажигая везде свет. По своему опыту Эшли знала, что жилище человека может больше сказать о нем, чем он сам о себе. И потому впуская в свой дом посторонних, он невольно раскрывался перед ними, словно впускал в свою душу. Но все равно, есть комнаты, помещения, куда вход любому гостю заказан. Хозяин держит ее прибранной и запертой, укромной уголок не предназначенной для чужих глаз. Это было сокровенное. И когда люди съезжаются вместе, сообща строя свою новую жизнь, они стараются оставлять старые воспоминания в родительских или временных пристанищах. Старые родовые дома всегда ждут и помнят своих владельцев. И человек с уже устоявшимся жизненным укладом, неохотно открывается и впускает в свою жизнь и дом другого, выставляя ему на обозрение всего себя.

Когда она обходила комнаты Элка, у нее возникло чувство, будто она подглядывает за чужой жизнью, за тем, что видеть ей не полагается и вместе с тем, ничего не могла поделать со своим любопытством. Ей была интересна любая мелочь, которая касалась Элка. Она оценила его полное доверие к ней. Смущенная интимностью его жеста, Эшли ограничилась осмотром гостиной и кухней обставленной по мужски непритязательно и даже аскетично. Исключение составляла лишь дорогая аппаратура: музыкальный центр и компьютер со сканером и принтером. Сказывалось военное прошлое хозяина дома — везде царил идеальный порядок.

Но дом… Дом недоверчиво следил за нею мутными стеклами окон, темным монитором компьютера и телеэкрана, показывая ей самую себя, медленно и недоверчивую озирающейся. Он хранил жизнь Элка за плотно сомкнутыми дверцами шкафов и задвинутых ящиков письменного стола. Он смотрел на нее невидящим ничего не выражающим и равнодушным взглядом Элка, смотрящим перед собой с фотографии, на которой он в парадном мундире, подтянутый и замкнутый не был похож на самого себя. На другой фотографии он стоял среди своих армейских друзей: двух чернокожих и белого парня, судя по всему ирландца. Конечно, Элк был красивее, и Эшли начла, что коротко остриженным ему намного лучше, чем с индийскими косами. Спрятав руки за спину и склонив голову на бок, девушка какое-то время полюбовалась на него.

Эшли подумала, что хотела бы, чтобы в этом доме выросли их с Элком дети и дети их детей. И вдруг почувствовала, что дом принял ее, признал в ней хозяйку. Казалось, в нем даже потеплело.