Песочница: Цветущий ад. Том 2

— Ты спрашивала, с чего бы еде дорожать? Так вот, предупреждаю, если расскажу, и ты проболтаешься хоть кому-нибудь, выпру, даже если узнаю тысячу лет спустя. У предательства нет срока давности… — предложил я Анне передумать, но женщина и тайны штука не совместимая.

— Почему? — выдохнула она.

— Ну, смотри… — в конце концов, я и сам считал, что держать такую инфу в секрете дальше, было просто неправильно.

Выложив в двух словах все, что знал об ожидающей нас саранче, я вопросительно глянул на задумчивую собеседницу.

— А когда…

— Понятия не имею. Да и никто не знает… Она же, как и на Земле, сама по себе летает не так далеко. Поэтому сейчас доест саванну в пяти-шести днях пути от нас, дождется попутного ветра, и кого-то порадует своим визитом. Кстати, может и не нас, хотя я бы на это сильно не рассчитывал.

— Глеб?

Голос, окликнувший меня, я узнал далеко не сразу, а когда осознал, тут же свернул нашу беседу и даже не стал напоминать о необходимости молчать.

— Наташ, кажется, спать отменяется. Если хочешь, вернись к ребятам, а мне надо поговорить с тестюшкой…

Случаи, когда люди встречали прежних знакомцев или родню, вроде и были, но их уж точно можно было по пальцам одной руки перечесть, даже в виде байки. По крайней мере, в Урюпинске таких везунчиков точно не нашлось, поэтому шутка про наши новые семейные связи тут вполне зашла. Моя «почти супруга» хохотнула (все-таки местные обряды как-то не внушали к себе особого пиетета), и решительно пошагала снова к столу.

«…Действительно, ну и чего ей делать в номере одной?» — подумал я, но почти сразу же и забыл об этом.

— Да не уж-то же… — изобразил я удивление, едва успев поручкаться с трактирщиком.

Впрочем, старался я иронизировать не слишком, было и в самом деле странно, что Черпак сам решил меня позвать.

— Ой, давай, не будем? Будто от тебя кто-то что-то скрывать собирался…

— Знаешь ли, чего только не нафантазируешь, когда тебе сначала советуют «посидеть пока на корабле», да еще и «держать оружие под рукой…» — процитировал я самого же трактирщика, перед тем, как он повел княжеского посланца в Замок практически под конвоем. — А потом, три дня при встрече корчат озабоченные рожи и ничего не поясняют.

— Может быть, и стоило успокоить тебя пораньше, но ты же вроде пока молод для сердечника?

— Люди добрые, посмотрите на этого, с позволения сказать, человека! Он недоволен, что меня Кондратий не хватил…

— Что ты, меня это искреннее радует! — заверил трактирщик, и иронически покосился на Анну, которая явно планировала изобразить, что случайно тут прогуливается.

— Ромыч, наша медицина скучает, если она намерена это и дальше делать именно здесь, поручаю тебе увести ее в приказном порядке домой, иначе ваш шалман придется разогнать…

Мореман удивленно сморгнул, но раньше, чем он сообразил, о чем именно это я, Анна фыркнула, и вернулась к столу, всем своим видом показывая, что не очень-то ей и хотелось послушать, о чем это собирается шептаться «всякое там дурачье…»

— Ну, так о чем ты хотел мне рассказать⁈ Неужто наше дорогое Ясно Солнышко, Отец Родной, собрался утворить со мной нечто неприятное? Или — с ним самим…

— По поводу второго предположения, там все сложно. А на счет первого: да, тебя хотели, но нет, не он. И зря, кстати, иронизируешь. Считай, что сейчас, он самый преданный интересант, чтобы корабль за тобой остался! Кроме тебя самого, понятно… — наблюдая, как удивление на моем лице сменяется недоверием, трактирщик подтвердил. — Да-да, все именно так!

— Поясни, а то я что-то упускаю…

— Пользуешься моей добротой, но ладно, пользуйся дальше! — притворно вздохнул Черпак.

На моем лице была написана такая живейшая готовность, что подавать побудительные реплики не понадобилось.

— Вот ты, как себе все у нас видишь? Сидит Князь-Отец в своем каменном Замке и по малейшему мановению его пальцев, мы тут же бросаемся бежать, мечтая порадовать кормильца?

— Мотивацию вижу несколько иначе, — хмыкнул я, — но с описанием ситуации в целом, согласен.

— Да, как бы ни так!! — рубанул воздух трактирщик. — Мою семью видел? Нас тут больше двух десятков, будь дело в еде, женщинах и выпивке, меня можно было бы назвать настоящим счастливчиком. Врать не стану, на самом деле, так ведь оно и есть… В определенном смысле. Еды-выпивки в достатке, баб у меня хватает — ты видел, каких хочешь, мни их, хоть двадцать четыре часа — да и дело мне мое нравится! Можно бы радоваться жизни, только хватает мне всего, кроме…

— Кроме? — эхом повторил я, следую за мыслью собеседника.

— … кроме уверенности в завтрашнем дне!

— А зачем тебе завтрашнее «дно»? — поймав недовольный взгляд Черпака, тут же искреннее повинился. — Извини, дурацкий каламбур, просто не смог удержаться. Но, честно говоря, я и в самом деле не все понял. У вас же тут вроде как полный консенсус и благорастворение воздухов?

— Благорастворение и в самом деле есть, и даже — прав ты — консенсус в наличии, но ты, похоже, не видишь, на чем именно он держится.

— Слушаю внимательнейшим образом… — снова подтвердил я.