Песочница: Цветущий ад. Том 2

— Пару месяцев назад я вложился в шелк. В Саутхолле местные мастера научились лучше всех распускать небольшие куски природного материала, и ткать из него отрезы любого необходимого размера. Вчера еще мой груз оставался на Внешних складах… — англичанин немного замялся.

— Ты хотел узнать, не забрали ли мы твою ткань?

— Так и есть, сэр… — словно бы повинился толстяк.

— У меня для тебя две новости, как водится, плохая и хорошая. С какой начать?

— Как вам будет удобно, сэр…

По-моему голос горожанина рассчитывал передать лишь смирение, но тема для него представляла такой живой интерес, что со смирением не задалось. Скорее в нем была затаенная алчность, но я был не слишком требовательным слушателем. Тем более что прекрасно осознавал: я ведь фактически изведываюсь над торговцем.

— Мы еще только едем туда. Так что пока твоя ткань находится там, где ты ее оставил…

— Пока… — печальным эхом отозвался англичанин.

— Да, но теперь обещанная «хорошая» новость! — сообщил я с интонациями уличного зазывалы, и глаза торговца невольно сверкнул надеждой, он даже шагнул немного поближе к нам. — Мне не с кем проконсультироваться, что здесь и где хранится, так что если бы кто-то искренне хотел помочь, и мы чуть быстрее загрузились тем, что нам нужно, то ни за что не стали бы обращать внимание на его ткань. Хотя да, осознаем, что это очень ценный товар…

Страх перед потенциальным наказанием за сотрудничество с чужаками и жажда избежать однозначных убытков недолго боролись в нем:

— А что именно интересует господ-приватиров*?

— Конечно же, весь металл, что возможно, но больше всего нам необходимо топливо и боеприпасы! — теперь уже я едва скрывал надежду ускорить процесс, все-таки мы не могли сидеть тут, обшаривая местные склады бесконечно.

— О, конечно, сэр! Считайте, что вы нашли такого помощника!

* * *

Обогнув здание по широкой дуге — для этого даже пришлось углубиться в застройку — мы подъехали к нему с обратной стороны. По словам толстяка, городские запасы топлива хранились именно у этого входа.

В процессе наш проводник болталл без умолку, так что во время недолгого путешествия мы успели узнать, что так сделано, чтобы кто-то из гостей единственным выстрелом из пушки не превратил склады в пылающий ад:

— Графские управляющие перепродают это топливо торговцам с совсем небольшой наценкой, так что гости Норфолка обычно совсем не против пополнить баки. А сами мы закупаемся оптом, потому что единственный графский пинас часто возвращается полупустым…

Почти все топливо, по его словам, для удобства торговли уже расфасовано в 200-литровые бочки, объем которых он поначалу назвал «44 имперских галлона». А вот с зарядами все выходило совсем не так хорошо.

Наш проводник заверил, что в Норфолке они есть, но не сомневался, что хранятся только в Замке и казармах ополчения. Естественно, речь шла о сколько-нибудь заметных объемах:

— Немного зарядов есть почти у каждого ополченца дома. Ну и у остальных горожан, особенно у тех, кто побогаче, тоже что-нибудь найдется… — притворно вздохнул он, и посочувствовал, что у нас нет времени собирать эти боеприпасы.

Остановившись у высоких, плотно прикрытых ворот, я осмотрелся, и чисто наудачу дернул одну из створок. Она послушно распахнулась, даже не скрипнув деревянными, но обильно смазанными петлями. Судя по всему, вытапливали смолу в Норфолке не только из своего «соевого бамбука».

Опередив меня на самую малость, торговец неожиданно мощно откинул створку, и торопливо вошел внутрь, явно пытаясь быть как можно полезнее. Его «граммофон» снова работал, только на этот раз я далеко не сразу понял, о чем это:

— О, а ты что здесь делаешь? Ополчение же по домам разбрелось…

Войдя внутрь плечом к плечу с Прапором, наши взгляды уперлись в растерянно замершего с мушкетом наперевес мужика. Он переводил обалдевший взгляд с нас на нашего проводника и, по-моему, именно благодаря непрерывно льющемуся в его уши потоку, ни как не мог сообразить, как же ему сейчас быть.

— Привет! — мои собственные слова заставило ополченца на секунду перевести взгляд на меня, и «зрачок» его мушкета тут же уставился мне в лицо.

Я оцепенел, но Прапору, наверное, растерянность в принципе была не свойственна. Ни на йоту не изменив ни скорость, ни манеру двигаться, он неторопливо и равнодушно приблизился к ошарашенному англичанину и одни точным ударом в челюсть просто потушил сознание часового — ни кем другим этот парень быть не мог.

Спокойно спеленав и заткнув ему рот, он закинул свою добычу на плечо, и так же молча покинул дворик. Мне оставалось только аккуратно взять растерянного торговца за плечо и утянуть его наружу, жестом запретив открывать рот.

Поспешно вернувшись в нашу высокотехнологическую телегу, мы ощетинились стволами и «рванули» к ближайшему повороту, на случай если сейчас выскочат враги, и примутся в нас палить, но все обошлось. А раз прямо сейчас в нас никто не стрелял, стоило сначала попытаться разобраться…