Песочное время - рассказы, повести, пьесы

- Ты тактичен, - заметила опять Света, подняв бровь.

- Но ведь любопытно же! - оправдался Кис, хихикнув. - Гаспаров, все-таки... Так вот. Заглядываю через плечо и вижу: на листке у него намалеван здоровенный кукиш, и он как раз только-только перешел к растушевке: подводит сгибчики суставов и поправляет контур. Ого, думаю про себя, дело-то неладно...

- Он по контрольной пару сегодня схлопотал, - сказал Тристан прозаически.

- При чем тут пара! - поморщился Кис. - Пару и я схлопотал. Однако кукишей вот не рисую же! А там не просто кукиш, - повел он дальше, - а прямо-таки громадная фига в профиль на пол листа... Подхожу я, натурально, к нему и так мягко, как бы между прочим осведомляюсь: "Как, Гаспарыч, дела? Собираешься сегодня вечером?" Он говорит: "Куда?" Я говорю: "К Орловской; там наши все будут."

- А он говорит: "Фи, к Орловской!", да? - спросила Ёла.

- Ну что ты! Он учтив, - уверил ее Кис, сам сделав на миг благородное лицо. - Наоборот, очень даже приветливо откладывает в сторону кукиш, поднимает глаза и на свой лад, знаешь ли, проникновенно, с грустью улыбается: "Меня, говорит, не звали". Вот новость! "Тебе что же, говорю я, по всей форме надо, дескать, je serai charm(e de vous voir* и все такое? Туда и никого не звали.

- Это, кстати, идея, - заметила Ёла, смеясь. - И очень просто: маленькая карточка, два-три слова и виньетка. Виньетку можно самой нарисовать; прелесть, надо будет попробовать

- В виде кукиша, - поддержал Тристан. - Специально для Гаспарова.

Ёла с укором оглядела его.

- Ты зол, Тристи, - сказала она затем тоном печального порицания. Тристана она звала "Тристи" на английский манер, с ударением в первом слоге и, может быть, не без намека на героя Стерна; она, как и Кис, была отчасти начитанна.

- Ну, это там как угодно, - продолжал Кис меж тем. - Но сегодня-то ведь без церемоний? Я ему сказал, чтоб он был.

- Конечно.

- И что он тебе ответил? - спросила Света.

- Говорит, мол, ладно, приду.

- И всё?

- Всё.

- Хм, я думала, будет интересней, - сказала Света строго.

- Почему? Насчет кукиша, в общем, недурно, - вздохнув, возразила Ёла. - Только, конечно, все вранье?

- Что?

- Насчет кукиша.

- Ну вот, чего это мне врать? - обиделся Кис, надувая притворно губы. - Сами его спросите, чт( он там рисовал... Я-то, положим, под руку ему не смотрел, - добавил он, косвенно глянув в сторону Светы, - и это только предположение... Но пари держу, что кукиш!

Все рассмеялись. Последовало общее небольшое перемещение и рассаживание по стульям, на диван и в кресло.

- Ёлочка, солнышко, - спросила Ира, - у тебя есть что-нибудь пить?

- Вон там на кухне пиво и холодный кофе, - сказала Ёла.

- Пиво тоже еще холодное, - добавил Кис. - Будешь? - спросил он Тристана.

Они с Тристаном были закадычными друзьями, и совместная их приязнь доходила до такой степени, что Тристан даже слушал кисовы стихи, хотя вообще-то поэзию не любил. Область его интересов в этом мире по видимости ограничивалась электроникой и современной музыкой, однако в душе он был не меньший сибарит, чем Кис, только с трезвым взглядом на вещи. Киса он понимал хорошо и за это прощал ему его пиитический эгоизм, из-за которого, к слову, сам Кис ничего, кроме себя, вокруг не видел и вообще скверно разбирался в людях. Тристан, напротив, был неожиданно-наблюдателен и зорок в мелочах.

Что касается Светы и Иры, то о них трудно было сказать что-либо определенное. В школе они держались обыкновенно рядом и потому считали себя подружками, при этом вряд ли питая на деле друг к другу слишком уж теплые чувства. Они обе были красивы, каждая на свой лад, и умели дать это заметить. У них, помимо школы, была, кажется, еще другая жизнь...

В классе между мальчиками время от времени появлялись о них смутные и соблазнительные слухи. Тут речь шла об университетских общежитиях, каких-то дискотеках, а также о взрослой спортивной секции, куда Света действительно два вечера в неделю ходила играть в большой теннис. Однако наверняка ничего не было известно. Кое-кто предполагал даже, что и сама их дружба имела под собою расчет: они составляли удобный контраст друг другу. Правда, темная, замкнутая в себе и злая на язык Ира как будто проигрывала светловолосой и светлоглазой, смешливо-иронической Свете, но так это было лишь на первый, малоопытный взгляд: сама она, конечно, точно знала свою цену. В классе она одна из всех девочек носила кольца и понимала толк в косметике и духах.

...Тристан выпил остатки пива, а Ира и Маша принялись варить свежий кофий, потому что холодного никто не хотел.

- Итак, что ж: сегодня гуляем? - сказал Кис, присаживаясь опять на диван несколько ближе к краю, чтобы дать место Свете. Новый разговор пока еще не возник, но Кис, очевидно, не в силах будучи совладать с беспокойным движением своих чувств, ощущал в нем сильную потребность.

- Можно у меня, - сказала Света. - Сегодня мои куда-то слиняют... Она жила в том же подъезде, но на первом этаже.

- Ёл, где сахар? - спросила из кухни Маша.