Песочное время - рассказы, повести, пьесы

Ёла пошла отыскивать сахар, и Тристан, до этих пор сидевший на стуле, тотчас за спиной у нее улегся в ее кресло. Он встретил ее ласковой улыбкой, когда она вернулась, даже помигал ей обоими глазами так, чтобы из бестактности вышла шутка. Он был в самом деле мил с своей круглой стриженой головой и маленькими глазками, еще уменьшенными очками.

- Никогда не могла понять: почему я его терплю до сих пор? - сказала Ёла задумчиво, как бы себе самой, глядя на Тристана. - Тристи, - прибавила она мрачно, - вон там у тебя под рукой магнитофон, в нем что-то сломалось. Это твой последний шанс. Если мы к тому же еще по твоей милости останемся вечером без музыки, я буду просить тетю Нату отказать тебе от дома.

- Э, э! позволь, - встрял Кис. - Он, разумеется, мерзавец, это уже научный факт. Но как же без него? Невозможно!

Тристан, однако, не выглядел ничуть смущенным. Благодушно ворочаясь в кресле, он перевел взгляд с Ёлы на тумбочку, где в углу стоял портативный "Sony", прищурился еще больше, даже придержал рукой очки, всматриваясь, и в самом деле скроил под конец комическую физиономию.

- Вот это он-то и мнит себя магнитофоном? - спросил он уничижительно.

- Это я его мню, - сказала Ёла.

- Я лучше свой принесу, - заявил Тристан. - От этого даже соседи не проснутся... Кт( у вас там живет? - он постучал пяткой в пол.

- Там? не знаю. - Ёла задумалась. - Кажется, старуха какая-то...

- Ага! Ну вот, конечно: старушка. Божий одуванчик! - завеселился тотчас Тристан. - Глухая, должно быть, карга, это уж как водится. Ее такой штукой не проймешь, - он кивнул на магнитофон. - И вот скажи: разве это справедливо? - Тристан криводушно усмехнулся. - Разве можно допустить, чтобы бабуська осталась глуха к искусству?

После этого он перегнулся через хрустнувший подлокотник, подтянул магнитофон к себе и, вынув из кармана копейку, стал раскручивать боковые болты.

- Фигурной отвертки у тебя, конечно, нет? - спросил он Ёлу.

Прозвонил телефон. Ёла отошла к трюмо (телефонный аппарат стоял в прихожей) и сняла трубку. Пока она разговаривала, поспел кофе. Маша вошла в комнату, держа перед собой поднос, уставленный шестью пиалами - кофейных чашек у тети Наты было только две, - и блаженно вдыхая густой кофейный дух, столбом поднимавшийся с подноса. В темных ее глазах было непритворное удовольствие: она любила кофе, сигареты и секс (последнее тайно), и кроме того ей нравились тихие серые дни, такие, как сегодня, когда впереди праздник и многолюдный вечер и можно не думать о лишних вещах; в сущности, она любила тишину. Ей не мешали разговоры, но сама она редко вставляла в них слово, приводя этим в отчаяние болтливого Киса, который во всех случаях жизни привык полагаться на слова, а здесь чувствовал их бессилие; просто ему не повезло: он был не во вкусе Маши.

Ира раздала всем пиалы, последнюю - вернувшейся из прихожей Ёле, Маша отложила поднос на стол и присела на ручку кресла возле Тристана. Хотя Кис прекрасно знал, что Тристан Маше безразличен, и к тому же взаимно, он все-таки ощутил холод под сердцем, глядя, как Маша пьет свой кофий, чуть облокотившись на мощное тристаново плечо. Тристан не бросил ковырять "Sony" ради кофе - он только что отнял заднюю панель, - и его пиалка стояла теперь попусту на столе. И когда Маша допила свою, он вежливо уступил ей лишнюю порцию: к кофе он относился ровно, а с Машей был любезен из дружбы к Кису. Кис, однако же, при этом случае пожалел, что не понимает ничего в электронике. Зато он вспомнил о сигаретах: в общих чертах - на две трети - он знал машины пристрастия. Пока пачка шла по рукам, разговор снова вернулся к Гаспарову.

- Что, великий пустынник решил покинуть свою обитель? - спросил Тристан, пользуясь своей осведомленностью. - Ох, господи! Ну и унылый же клиент!

- Когда вы ржете на уроках, это не так заметно, - сказала Ёла.

- Что же делать, если с Кисом мне сидеть воспрещается? - полюбопытствовал Тристан. - Я ведь должен как-то возместить утрату друга.

- На самом деле он ничего, - сказал Кис глубокомысленно. - Я когда-то с ним даже дрался...

Тристан захохотал.

- То-то была, я представляю, картинка! - он поглядел на костлявого Киса. - Два Геракла.

- Он не пишет ли стихов? - спросила Света.

- Стихов он не пишет, - проворчал Кис, пропуская мимо ушей ехидство. - По крайней мере, я не слыхал. Но читает много и вообще не дурак.

- По нему это видно, - сказала Ёла с легкой досадой: Гаспаров принадлежал к тому меньшинству в классе, которое до сих пор по разным причинам противилось ей. - Серьезный мальчик. Учимся вместе почти год, и хоть бы слово когда вымолвил.

- Сегодня он вымолвил, даже не одно, - заметил Тристан. - Жаль, что вас не было.

- Это верно, - подтвердила между прочим и Ира.

- И что он говорил? - заинтересовался сейчас же Кис, бросив укромный взгляд в сторону Маши: она как раз отпила половину тристанова кофе и как будто слушала разговор. Тристан поморщился.

- Много чего. Довел твою дорогую Горгону (Галину Георгиевну) до посинения. То есть: мужик упрямый, как гвоздь. Им бы боженьку приколачивать... Заистязал бедняжку.