Песочное время - рассказы, повести, пьесы

- Он так и будет... с ерами? - спросила тихонько Маша.

- Нужно было "" написать, - сказал Кис. - И "i".

- Скажите, Николай Васильевич: и ад тоже есть? - спросила опять Ёла.

- Е-С-Т-Ь-П-Л-О-Х-О-Г-Р-Е-Х-А-М-Ъ, - был ответ.

- "...грешника", наверно, - предположил Пат.

- Он у вас почти не заговаривается, - заметил Гарик, следивший за блюдцем с возраставшим интересом.

- А у вас жмуры так же болтали? - полюбопытствовал со смехом Пат.

- Жмуры? А, да, - Гарик, которому слово и тон Пата не понравились ( чего тот, к слову же, и хотел), слегка нахмурил брови.

- Ну, это обычное дело, - вмешался великодушный Кис. - Он к тому же мало еще говорил. - Ему неожиданно пришлось по вкусу то, что он тут как бы защищает Гарика от Пата. Но блюдце вдруг сорвалось с места и стало чертить по столу с шумом круги, нигде не останавливаясь.

- Это что еще? - спросила Ёла. Маша устала держать руку на блюдце и, вздохнув, отпустила его.

- Ему скучно, должно быть, - решил Пат. - Вы ведь ничего не спрашиваете.

- Ты вот и спроси, - сказала Света. - Развыступался... - Было похоже, он в самом деле раздразил ее.

- Я? пожалуйста. Николай Васильевич! - ту же громко и радостно объявил Пат. - Скажите нам: за кого первого из нас, здесь присутствующих, выйдет замуж раба божия Светлана?

- Ты козел, - обозлилась Света. Глаза ее сверкнули, однако ж она внимательно следила за блюдцем.

- Д-У-Р-А-В-Ы-Д-Е-Т-З-А-Д-У-Р-А-К-А, - отчеканило блюдце, взяв почему-то "Д" и "Р" из слова "здравствуйте". К середине фразы все уже хорошо поняли смысл, но рассмеялся в конце, очень довольный, один только Пат.

- Это, впрочем, нельзя назвать мертвецким секретом, - посетовал он сокрушенно.

- Что это он на меня? - спросила Света обидчиво. Она посмотрела на Пата. - Это ты, наверно? Нарочно, да?

- Что: "нарочно"? - отперся Пат. - Я-то знаю, что "выйдет" через "Й" пишется. Ты бы лучше к нему не приставала, жив он или нет, вот что.

- Да тут и все знают, - сказал Тристан, который тоже почему-то был взволнован ответом и теперь встал за спиною Иры, вглядываясь близоруко в лист. Он даже поправил очки. - Странно, что он "Й" пропустил, - добавил он.

- А-га! - обрадовался Кис, через плечо взглянув на него. - Подвоха ищем? хе-хе.

- Ну, положим, это тоже еще не довод, - говорил рационалист-Тристан задумчиво. - Впрочем, чорт... Я, может быть, и подержусь... потом.

- Слушай, Кис! а его можно спросить, чт( он там пишет? - спросила Ёла, подняв от блюдца глаза.

- Во, моя школа! - Кис подмигнул ей. - Я как раз хотел... - Он опять накинул руки на блюдце.

Но, к удивлению их, блюдце не стало ждать вопроса. Быстро и легко, двинувшись от центра круга к "Л", оно заскользило от буквы к букве, почти не производя в этот раз прежнего шума, и, как показалось Кису, выбирало кратчайший путь так, словно чувствовало общую усталость. Руки у всех, кроме него, и впрямь затекли, и на некоторое время в гостиной воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь шорохом фарфора по ватману.

- "Лента жизни потеряна мною в далеком прошлом, - внятно и быстро чертило блюдце. - А было ли оно таким как думается мне сейчас а знаю ли я в самом деле все то что было тогда со мной".

Блюдце замерло. Чувствуя странный холод, все молча ждали, недвижно глядя на лист. Внезапно свеча треснула, струйка парафина скатилась из-под фитиля, и огонь, усилившись, поднялся вверх тонким дрожащим клином.

- Я идиот, - сказал Кис тихо. - Я забыл написать знаки препинания. Николай Васильевич! - вскрикнул тотчас он. - Что это? чт( Вы диктуете?

- "Прощальная повесть", - отвечал Гоголь безмолвно.

Стрекот ходиков вновь перешел в сухой шорох и хрип, и тотчас гулко ударило первый час ночи. Никто не шевелился. Давно остывшее блюдце стояло уже опять посреди круга, но даже Пат притих, понимая смысл минуты.

- Господи, неужели это правда? - прошептала наконец едва слышно Света. Маша удивленно поглядела на нее.

- Но... скажите... - Голос Киса сорвался, и все словно стеснилось в нем. - Скажите: Вы можете продиктовать ее всю?

- "Дело очень трудное", - медленно начертило блюдце. Казалось, оно отяжелело вновь и почему-то опять стало выезжать за круг, временами останавливаясь как бы в раздумье.

- Я... я больше не хочу, - сказала Света.

- Давай я вместо тебя сяду, - предложил Тристан. Он проворно поместился на ее место, протягивая руки к блюдцу.

- Опыт перед лицом чуда, - тихонько сказал ему Пат, осклабившись.

- Николай Васильевич! - очень раздельно и громко, словно отстраняя всех и потому даже не рассчитав про себя силу голоса, проговорил вдруг Гаспаров. - Николай Васильевич! не могли бы Вы посоветовать мне что-нибудь?

Все удивленно повернули к нему головы и более всех задрал брови Кис, никак не ожидавший, по крайней мере теперь, с его стороны демарша. А между тем было видно, что Гаспаров давно готовился в душе и что он что-то вложил в свой вопрос, чего Кис не знал, но почувствовал и даже бог знает отчего - испугался за Гаспарова. Блюдце тотчас дрогнуло. Провернувшись под пальцами на своем месте, оно сразу нацелило в нужную сторону треугольный пик и, рывком подъехав к кромке круга, указало "П".