Песочные часы

Волны тепла прокатывались по телу, заставляя удерживать его, стремиться ухватиться за кончик этой волны.

Хозяин продолжал ласкать меня: лопатки, грудь, живот… Я выгибалась под его руками, окончательно потеряв контроль над собственным разумом и телом.

Удовольствие всё нарастало, пока не поглотило меня. И оставило после себя тягучее, приятное опустошение.

К этому моменту у него было уже всё. А я и не заметила.

Не отстраняясь, норн обнял меня и, чуть приподнявшись, поцеловал в губы.

— Ну вот, понравилось же, — не видя выражения его лица, знала, что улыбается. — И успокоилась. Ты сегодня столько пережила…

Я заснула в его объятиях, крепких и уютных, будто он стремился оградить меня от остального мира. Заснула практически сразу, уткнувшись носом в его плечо.

За завтраком норн был задумчив, рассеянно слушал дворецкого, потревожившего его какими-то хозяйственными вопросами, затем, стряхнув с себя задумчивость, отдал необходимые распоряжения и поинтересовался, как я себя чувствую. Я честно ответила, что немного нехорошо, и хозяин с недовольным выражением лица 'ну вот, я же говорил' велел послать за врачом.

Потом он разбирался с провинившимися слугами. Хорошо поставленный командный голос без малейших визгливых ноток, зато с примесью крепких словечек был слышан даже на лестнице. Чтобы Рагнар не испугался и не расплакался, взяла его на руки и объяснила, что отец отчитывает 'нехороших дядей'.

Вечером принесли какую-то депешу. Вскрыв её перед ужином, хозяин нахмурился и ушёл в кабинет, писать ответ и отослал его с нарочным.

Весь остаток текущей и всю последующую неделю норна дома не было: кажется, он проводил строевые смотры и рассматривал вопросы о вынесении поощрений и наказаний.

Солдаты в Гридоре, хоть пехотинцы и артиллеристы официально подчинялись непосредственно Его величеству, ходили по струнке: коннетабль, в силу чина, и для них был начальником, и наложенное им взыскание немедленно было бы приведено в действие. Если, разумеется, командир не обжалует его у короля. Но тот, наверняка, не станет заниматься такими пустяками.

В десятых числах января хозяин велел сложить его вещи из расчёта нескольких недель. Он уезжал командовать объединёнными войсковыми учениями. Во время реальных крупномасштабных боевых действий норн, скорее всего, делил руководство с ещё двумя или одним, в зависимости от воли монарха, людьми, хотя король мог вверить и ему бразды правления своими полками. Но так поступали редко, только в случае серьёзной угрозы: слишком велика опасность соблазна государственного переворота. Именно боязнь его заставляла отдать под крыло коннетабля Наездников и кавалерию, а над пехотинцами и артиллеристами поставить двух разных командиров меньшего звания, преданных короне.

Тем не менее, коннетабль имел право вмешиваться во внутренние дела любых родов войск, направляя свои пожелания в обход генералов и полковников в дворцовую канцелярию военного министерства.

Я сидела на коленях у хозяина, наблюдая за тем, как он выводит на бумаге сухие указания командующим подразделений: куда и как явиться и прочие неинтересные мне вещи. Рассеянно гладя меня по волосам, норн запечатал письма личной печатью с изображениями меча и дракона, позвонил в колокольчик и велел вошедшему слуге немедленно оправить адресатам голубиной почтой. Я порывалась сделать это сама, но хозяин удержал, сказав, что мне не пристало бегать по дому, как какой-то хыре. Я даже опешила: я ведь его служанка, это входит в мои обязанности, а тут 'не пристало'.

— Боюсь, я не смогу взять тебя с собой, хотя очень хочу, — вздохнул норн, коснувшись моих пальцев. — Там полевой лагерь, минимум удобств. Дня два на лошади, потом прилетит Раш… И место дикое, тебе даже заняться нечем будет — не заставлю же я тебя целыми днями в палатке сидеть? А на учениях опасно — вдруг что случится. Если только рядом со мной, но так непринято, да и ты устанешь, перепугаешься, замёрзнешь… И опять-таки Рагнар, ему сейчас нельзя без матери. Хотя проводить меня ты можешь, до места сборов. А потом я тебя обратно в Гридор отправлю, под надёжной охраной.

Он замолчал, перебирая мои волосы, будто ожидая ответа.

— Как пожелаете, хозяин. Долг торхи — повсюду следовать за своим владельцем.

— Чем это там я владею? — рассмеялся норн, наградив лёгким поцелуем. — Ты сама хотя бы в это веришь? — и, погрустнев, добавил: — Я не хочу уезжать. Умом понимаю, что это самое лучшее время, чтобы проверить армию на выносливость, а не хочу. Так недолго пропустить, когда сын первые самостоятельные шаги сделает. Лей, обещай, что ты не наделаешь глупостей, никому не нагрубишь, не будешь гулять вечерами одна, да и днём тоже.

Я кивнула. Я ничего не обещаю вам, мой норн, но опасностей искать не буду.

— Я Мирабель магический шар оставил, если что случится, она немедленно сообщит. Вечерами со мной поговорить не хочешь?

Видимо, моё выражение лица заменило ответ, потому что хозяин тут же, усмехнувшись, назвал свою просьбу глупостью и, слегка хлопнув по мягкому месту, отправил собирать его вещи.