Песочные часы

Нет, я говорила, что лучше этого не делать, что не уверена, что ему и мне понравится, что мне пора к сыну, но, видимо, было уже поздно.

Впервые с другим мужчиной.

Да, иначе. Всё иначе, начиная от ласк, до исполнения.

Тьёрн был нетерпелив, ему хотелось сразу, а я привыкла к немного иному. А тут ещё стеснение и вызванный им страх, сковывающий, мешавший мне в полной мере ощутить то, что дарует близость… Тьёрн это заметил, нашёл в себе силы прерваться, снова продолжить ласки.

Вторично было успешнее: маг себя сдерживал, не сделал это внезапно, мягко подводя. Лёжа под ним, я что-то чувствовала. Приятное.

Нет, это не то, что должно быть, но и не ничего. Очень странная вещь, ощущение некого предвкушения, которое никак ни во что не выльется.

Когда Тьёрн закончил, всё так и осталось. Вроде, и неплохо, но чего-то не хватает.

— Не понравилось? — он погладил меня по щеке и поцеловал. — Ещё бы! Ты так волновалась и зажималась, практически ничего мне не позволяла. Давай, перед тем, как ты будешь судить, мы это ещё раз сделаем?

Оставив меня лежать, маг, не зажигая огня, встал и, не одеваясь, вышел. Зачем, я поняла по характерному аромату и едва заметному свечению кристаллов.

А ещё Тьёрн принёс крем с нежным, едва уловимым запахом, который втёр мне в кожу. Начал с безобидных мест, просто растирая, потом начал ласкать, стараясь не повторять прежних ошибок.

В этот раз оказалось лучше, потому что было желание, которое маг умело подогревал. Меня даже начали посещать соображения, что всех араргцев учат так делать — то, о чём постыдишься рассказать даже близкой подруге, но после чего меняются ощущения.

Потом, спеша домой по улицам Гридора домой, я всё никак не могла понять, хотелось ли мне, чтобы мы с Тьёрном снова оказались близки. Но замуж я выйду — супружеский долг не будет вызывать отвращения. Я даже буду получать удовольствие, когда привыкну. Во второй раз же уже совершенно иные ощущения возникли, всё дело в непривычке.

Вечером собиралась принять отданные магом капли, но закрутилась, возясь с детьми, и так устала, что лень было сходить на кухню за водой. Решила принять утром.

Новый день встретил меня лёгкой тошнотой. Температуры не было, зато слегка побаливала грудь. Я даже не смогла покормить Рагнара.

Всё это подозрительно знакомо, но подтвердить или опровергнуть свои страхи я смогу только через два дня.

Капли пить на всякий случай не стала: если я права, то совершу убийство.

Эти дни вылились в томительное ожидание, беспокойство, которое не могли унять привычные дела, даже Рагнар. Увы, оно было не напрасно: я не дождалась. Уповать на то, что задержка временная, не стала — глупо. Мне повезло в первый месяц, а сейчас хозяин взял своё.

Радовало, что тошнота была терпимой и не превращала утро в муку. Ничего, скоро пройдёт.

Знать бы ещё, когда, сколько ему или ей недель, но на этот вопрос мог ответить только врач. А пойти к нему я не могла: тут же доложат норну, и он запрёт меня в четырёх стенах или усилит охрану. И всё, я останусь в Арарге навсегда.

Сейчас беременность абсолютно незаметна для окружающих, передвижениям не мешает, а рвоту я переживу. В конце концов, скажу, что у меня проблемы с желудком.

Теперь осталось придумать, как вынести из дома Рагнара. Видимо, придётся ночью, когда все спят. Через чёрный ход. Надеюсь, сын не проснётся, не заплачет. И меня никто не остановит.

Беременность разрешила дилемму с ритуалом: ни при каких условиях я не пойду на Грань с ребёнком под сердцем. Так я и сказала Тьёрну при следующей нашей встрече. Он понимающе кивнул и в полголоса пробормотал проклятия в адрес хозяина. Потом поинтересовался, собираюсь ли я рожать. Я удивлённо взглянула на него: разве может быть иначе? Он сказал, что может, принялся с жаром доказывать, что я не обязана мучиться, недоедать и недосыпать из-за чьей-то прихоти.

— Зачем, зачем тебе рожать от виконта? От человека, который тебя бил, держал за животное? С него хватит и сына, а остальных детей ты вольна родить от того, кого ты полюбишь. От мужа, а не от хозяина, того, кто будет рядом, будет заботиться о тебе и детях, даст им и тебе свою фамилию и не станет торговать своими дочерьми.

— Тьёрн, — погрустнев, вздохнула я, — я всё понимаю. Я сама бы предпочла, чтобы этого ребёнка не было, но он есть. И я не могу его убить, не смогу жить с этой мыслью.

— Но капли-то ты пьёшь, — язвительно возразил маг, нервно расхаживая по комнате.

— Это другое… Ему же уже пара недель, а то и месяц, он уже о себе знать даёт… Не могу, не могу я, Тьёрн!

— Я и не заставляю, — вздохнул Тьёрн, обнимая меня и гладя по животу. — Я приму его, буду воспитывать, как собственного ребёнка. Иалей, ты не думай, я тебя одну, да ещё беременную не отпущу. Может, конечно, ты не согласна…

— Согласна, — не раздумывая, ответила я.