Песочные часы

Удовольствия не было, но я его и не ждала. Зато норн постепенно успокоился, стал более ласковым, безуспешно пытался заставить меня что-то чувствовать. Но я даже не пыталась притворяться, просто лежала, глядя в потолок.

Когда всё закончилось, он прижал к себе и прошептал:

— Опять всё сначала, да? Я терпеливый, Лей, я дождусь.

Со страхом ожидала заветного дня и дождалась. Но расслабляться не стоило: при активности хозяина беременность — дело нескольких месяцев.

Второй ребёнок крепко привяжет к Араргу. И к хозяину. Я и так слишком к нему привыкла, отношусь совсем не так, как в семнадцать лет. Так же, как норина Мирабель, может, даже лучше. Он ведь дождался: снова появилось ощущение любовницы, потому что торха не нежится по утрам в хозяйской постели, для неё не подогревают завтрак.

А ещё норн стал гулять вместе со мной и Рагнаром. Теперь я не могла зайти к Тьёрну, не могла попробовать обманом приобрести капли. Наверное, хозяин делал это специально: знал, что попытаюсь вновь обойти запрет. Каждый раз, спускаясь вниз с сыном на руках, надеялась не застать его в холле, и каждый раз, отвернувшись, старалась скрыть досаду.

Не спорю, в городе с норном безопаснее. Никто не посмеет оскорбить, да и при изменчивой погоде лучше иметь руку, за которую можно уцепиться, но мне хотелось зайти на улицу Белой розы или сбегать в Университет. Увы, не было никакой возможности!

Когда город полностью укутал снег, Рагнар жутко радовался, норовил проглотить снежинки, требовал, чтобы дала потрогать это что-то мягкое и блестящее. Он вообще любил всё трогать, пытался попробовать «на зуб». Кстати, зубки у нас появились, целых четыре.

На оживлённых улицах приходилось брать малыша на руки: его пугали крикливые торговцы. Хозяин, правда, говорил, что не стоит потакать страхам сына, но я его не слушала.

В саду Трёх стихий, где неизменно заканчивалась прогулка, с облегчением передавала Рагнара отцу: пусть теперь он борется с его бешеной активностью, следит за тем, куда малыш засовывает пальцы.

Улыбалась, наблюдая за тем, как сын, поддерживаемый под мышки норном, пытается ходить. Разумеется, сразу падает — рано ему, зато пытается встать сам, отталкивая папину руку. Самостоятельный. И не плачет, когда плюхается попкой в снег.

Со стороны всё казалось идеальным: любящий отец, гуляющий с супругой. Но всё не так. На мне — браслет рабыни, я целиком и полностью завишу от хозяина. Да, в сытости, в тепле, наряженная, как кукла, но не могу надеть эти вещи в город без сопровождения норна — не имею права. У меня вообще нет прав, никому не интересно, что я хочу.

А ещё хозяин жаждет второго ребёнка, и на двоих он останавливаться не собирается. И, разумеется, не спросит, моего мнения.

Я лишена выбора. Слугам — и то лучше. Вечером и ночью они принадлежат себе — я же принадлежу норну. Если он куда-то едет, еду с ним, обхаживаю, терпеливо сношу замечания авердов, краснею от некоторых вопросов. И ведь приходится отвечать. Нагрубить нельзя — как бы тепло норн ко мне ни относился, он накажет. Однажды уже дал по губам за нечаянно слетевшее с языка слово.

Но как-то раз не выдержала, не смогла спокойно слушать. Это случилось на приёме у городского главы.

Я, как всегда, сидела у ног норна, правда, не на полу, а на подушке, — хозяин не хотел, чтобы застудилась — старалась не вслушиваться в гул стремительно хмелеющих голосов.

Мимо то и дело пробегала охотничья собака, постоянно задевавшая меня хвостом. Впрочем, не только меня, но и других торх.

Периодически приходится вставать, чтобы убрать у хозяина пустую тарелку, что-то положить ему, поправить салфетку на коленях. Он не останавливал — на людях положено, но вино наливал сам. С ладони не кормил, хотя то и дело отрезал и давал кусочек чего-нибудь вкусного. Есть приходилось руками.

Остальные торхи тоже прислуживали владельцам, некоторым даже сесть не разрешили. Одна массировала хозяину шею, другая следила, чтобы не испачкался рукав рубашки. Радует, что никто пока не хвастался новым приобретением, не унижал рабов обоих полов. Впрочем, это не попойка.

— Виконт, ваша девочка танцует? — неожиданно обратился к хозяину один из министров королевского двора.

Тот утвердительно кивнул.

Я напряглась, предвидя, что последует за этим вопросом.

— Иди, не бойся, — улыбаясь, хозяин тронул за плечо. — Всего один раз.

— Хозяин, не хочу вас позорить… — смущённо потупилась я. — Я ведь одна не умею…

— Никого ты не опозоришь, всё будет хорошо. Можешь сказать, что у тебя на родине девушкам танцевать одним не принято.

— И мне придётся с кем-то из них? — я настороженно покосилась на норнов. — Рабов же танцевать не учат.

— Лей, мне нужен Огюст альг Саварш, — наклонившись, прошептал норн. — От него зависит, будет ли принят один закон. Ты должна произвести на него благоприятное впечатление, ты можешь. Не упрямься!

— Тогда я лучше спою. Только я немного боюсь… Можно мне где-то распеться? Всего пять минут…