Песочные часы

— Нет, не стану, — резко отрезал норн. — Бесполезно. Лучше скажи, зачем ты это сделала? Я же говорил, что этот человек мне нужен. Столько месяцев подходы к нему искал, столько сил угробил…

Первые, самые сильные, удары приняла на себя стена, я же стояла и, слушая отповедь хозяина, старательно изображала крики боли. Потом норн всё же занялся мной.

Я удивительно легко отделалась: за оскорбление норна должно достаться так, что дышать было бы больно. А так хозяин только ремнём немного по мягкому месту прошёлся.

— А теперь домой! А мне ещё извиняться перед треклятым Саваршем… И нечего на меня так смотреть — когда я тебя в последний раз избивал? Уже два года пылинки сдуваю, — усмехнулся он. — На улице осторожнее, по тёмным переулкам не шатайся.

Но я пошла не домой, а сбежала к Тьёрну.

Уже вечер, значит, он не в Университете, а дома. Если, конечно, куда-то не зашёл.

Мы столкнулись в начале улицы Белой розы, ещё немного — и разминулись бы.

Тьёрн удивился моему визиту, но тут же отменил планы на остаток дня. Заметив пунцовевший синяк, скрипнул зубами. Наверняка послал мысленное проклятие хозяину.

Напоив меня чаем с печеньем, он положил ладонь на скулу и, что-то беззвучно приговаривая, начал водить подушечками пальцев по часовой стрелке.

Кожу на миг обдало жаром, и маг отнял руку. От синяка не осталось и следа.

— Это он? — тихо спросил Тьёрн, погладив по щеке.

Пальцы скользнули к уху, коснувшись мочки и серебряных полумесяцев, которые я купила сама и носила в повседневной жизни. Золотые серьги — подарки хозяина — надевала только по праздникам, либо когда шла с норном на прогулку.

— Силу не рассчитал. Но я сама виновата, спровоцировала скандал на важном приёме.

— Он тебя избил? — нахмурился маг. — Скажи, где больно?

— Нигде, — немного приврала, умолчав о пятой точке. — Он не бил. Тьёрн, давай не будем об этом! Я пришла вовсе не затем, чтобы жаловаться на хозяина. Он не зверь, Тьёрн, и, если честно, мне повезло, что попала к нему.

Маг промолчал и пошевелил поленья в камине.

Не знала, как начать нужный разговор, и тоже не решалась нарушить воцарившуюся в комнате тишину.

За окном валил крупный снег — по улицам, наверное, будет не пройти…

Не выдержав, встала, подошла к окну и, опершись руками о подоконник, некоторое время наблюдала за падением мягких хлопьев, скрадывавших звуки, превращавших мир в одну гигантскую декорацию к сказке. Только сказки, увы, сбываются лишь в рассказах у очага на кухне.

Я не слышала, как подошёл Тьёрн, просто почувствовала, как его руки легли на плечи.

Он тоже стоял и смотрел на снег, а потом наклонился и поцеловал в висок.

— Так зачем пришла?

— Просто я так давно вас не видела, а тут представился случай…Он ведь теперь гуляет с сынишкой, а заодно следит, чтобы я не купила капли. Тьёрн, не знала бы, как благодарить, если бы вы…

— Я приготовлю один отвар. Он, конечно, ненадёжен, но лучше, чем ничего. А капли я тебе куплю. Обещаю!

Оставив ненадолго одну, маг ушёл и вернулся со стаканом тёмной парящей жидкости. Протянув его мне, Тьёрн велел пить осторожно, маленькими глотками — «Не обожгись: горячо!».

Несмотря на гадкий вкус, выпила всё до дна.

— А вы не боитесь, Тьёрн? Вы совершаете противозаконное действие.

Маг усмехнулся:

— Поступок становится противозаконным, когда о нём узнают. И это не первый, который я совершаю ради тебя, Лей. Просто ты… Ты замечательная, единственная и неповторимая.

Шагнув, он взял меня за руку, сжал пальцы, а потом спросил, не голодна ли.

Мы сидели в столовой, друг против друга, и ужинали.

Тьёрн разлил по бокалам вино и провозгласил тост: за меня и мою долгую счастливую жизнь. Я улыбнулась и отпила.

Чтобы сбежать, мне нужен маг. Да, это подло, что я пользуюсь чужими чувствами, но, с другой стороны, меня тянуло в дом Тьёрна, тянуло к теплу и уюту простого человеческого общения. Здесь я свободна, здесь я не сижу на полу, меня ни в чём не обвиняют, ничего не требуют. Здесь меня ценят и любят, здесь я равная, человек.

Не хотелось бы причинить Тьёрну боль, чтобы из-за меня с ним случилось что-то плохое. Я много думала об этом и поняла, что он мне дорог. Может, это даже разновидность любви — понятия не имею, что при этом чувствуют.

— А теперь выпьем за исполнение твоего самого заветного желания. Только не говори, какого, иначе не сбудется!

— Оно и так не сбудется, — покачала головой я. — Я мечтаю в один прекрасный день стать свободной.

Маг сразу сник, помрачнел и молча осушил бокал.

— Он может отпустить, — наконец произнёс Тьёрн. — Сходи в храм, помолись Небесным заступникам. Прости, Иалей, но тут я ничем не могу помочь.

Взглянув на часы, он заметил, что уже поздно. Действительно, мы засиделись.

Маг настоял на том, чтобы проводить меня («В такой-то снегопад!»). По дороге поинтересовался, не могла бы я как-нибудь зайти к нему в Университет:

— Понимаешь, ты оказалась хорошим проводником… Словом, мне опять поговорить кое с кем надо. Как всё происходит, ты уже знаешь, не испугаешься. Если бы ты согласилась, я бы ещё одну вещь провёл.