Песочный человек

– А почему ей пугают? – несло Озоновского.

– Чтобы дети слушались, – ошарашено ответила Ритка.

– Не верно, Маргарита. Не зрите в корень. Почему дети должны слушаться, чтобы их не утащила бабайка, а?

– Ну… ну… – совсем потерялась Ритка.

– Вот! – воскликнул Озоновский. – Вы не знаете! А между прочим, Маргарита, Баба Яга символизирует в сказках покойницу. И избушка ее на курьих ножках – это древнее захоронение. Живым людям не нравится запах мертвого тела. А мертвым не нравится запах живых. Поэтому-то Баба Яга всегда восклицает: « Фу, фу, человеком пахнет»…

– Боженьки мои, – прошептала Ритка. – И ты, Маруся, не рассказывала этого?

– Когда это тебя сказки интересовали? – с обидой припомнила я.

– Я-то думала, вы библию учите, про Будду, Аллаха там…

– Мария не рассказывала вам многого другого, Маргарита.

– О… А…

– Словом, все придания имеют реальную основу, – продолжил Озоновский. – И гадания – это…

– Это нельзя! – выпалила Ртика, как примерная ученица.

– Правильно, Маргарита, – кивнул Озоновский. – Потому как гадание – это бесовщина. И кто нам может явиться в зеркале? Только дьявольский дух.

– Мамочки мои, – прошептала Ритка.

– Вы хоть «Чур, меня», – сказали? – вопрошал разгневанный Озоновский. Мне всегда нравилось, как он злится.

– Ага, – выдавила из себя Ритка. – Я больше никогда не буду гадать.

– И это верно, – прикрикнул мой профессор и любовник по совместительству.

– Сережа, хватит, – сказала я.

– Что?

– Ритке пора выходить.

– Ах, это…

Напуганная сверх меры, Ритка вылетела из машины пулей. Она даже не сказала « До свидания» или « Пока».

Мы подождали, когда она включит в квартире свет и помашет нам из окна рукой. Потом Озоновский поехал. Он долго молчал, а я не решалась заговорить первой. Наконец, я не выдержала и робко спросила:

– А что будет с моей машиной, Сережа?

– Ничего. Починят. Доставят. Все, как полагается.

– Спасибо.

Озоновский опять замолчал. Потом он вздохнул и осторожно спросил:

– Почему ты сразу не позвонила мне, Маша? Я бы приехал и забрал вас.

– Я уже говорила. Нам захотелось интересно провести канун Рождества. Это был тот самый случай. Хоть и было страшновато, в этом-то и был интерес! Ты не понимаешь! Ты в лагере никогда не отдыхал?

– В каком лагере?

– Ну, в сосновом бору, летом, естественно.

– Я… Не важно!

Понятно, – подумала я. Опять тайны. Про себя Озоновский говорил мало и скупо, по сути, я ничего про него не знаю. Сергей на все мои расспросы отвечал, что не любитель предаваться воспоминаниям. Довольно – таки часто я злорадно думала, что и про меня Озоновский знает далеко не все. Я вздохнула.

Домой, на Чистые Пруды, мы вернулись в три часа. То ли утра, то ли ночи. Это неоднозначный час. Граница. Граница между ночью и утром. Как сумеречная зона.

Мы легли спать. Вернее, это, может быть, Озоновский лег спать. Я же стала целовать его. И он стал мне отвечать, как же иначе… Мне всегда нравилось заниматься с ним любовью.

Озоновский сразу увлек меня, как только я его увидела, зашедшего в первый раз в аудиторию… Он смотрелся моложе своих лет, был подтянут, привлекателен, обаятелен… И знал столько сказок, легенд, мифов…

Вот только этой ночью, занимаясь с ним любовью, я представляла себе Песочного человека… Вернее, я не хотела этого, но… это было как наваждение. Меня просто преследовал этот образ. И образ казался таким влекущим и прекрасным, что, грубо говоря, я занималась любовью с Песочным человеком, а не с Озоновским. И ничего не могла с собой поделать. Да и не хотела, если честно. И когда я это поняла, мне стало не по себе…

Перед тем, как уснуть, Озоновский спросил:

– В зеркале ты видела не меня?

– Нет, Сережа. Нет. Но это был человек, чем-то на тебя похожий. Только моложе лет на двадцать.

– Господи… – как-то странно произнес Озоновский.

– Что? Что, Сережа? – заволновалась я.

– Нет. Ничего. Но ты же больше не будешь гадать?

– Нет. Обещаю. Тебе. И себе. Не буду. Конечно, не буду. Сереженька, милый, что случилось?

– Ничего. Пока – ничего.

– Сережа…

– Забудь. Все хорошо. Ты же любишь меня?

– Господи, конечно! – тут же воскликнула я, покривив душой.

– И я тебя очень люблю, Маруся. Значит, все будет хорошо.

Не знаю, сразу ли уснул Озоновский. А вот я долго ворочалась с боку на бок, пытаясь разгадать, что со мной происходит. Не влюбилась ли я в придуманный мной образ? Ведь это же бред, полный бред! Еще более глупо тут же охладеть к Озоновскому… Это куда годится? Я попыталась внушить себе, что просто нахожусь под впечатлением от гадания. Мне это удалось, и я вскоре уснула.

Но как я себя не обманывала, Песочный человек встал между нами с Озоновским. Глупо, дико, смешно, но это так. С этого самого момента я всячески пыталась избегать близости с Озоновским. И что еще тяготило меня – это невозможность рассказать об этом Ритке. Она меня не поймет. Я сама себя не понимала. Поэтому я осталась с Озоновским и уговаривала себя выбросить из своей головы нелепые фантазии и жить дальше, как ни в чем не бывало…

*** *** ***

2 глава.