Песочный принц в каменном городе

— А ты почему молчишь? Почему ты молчишь? Ты думаешь, твоя Ленка справится? Хорошо же получается! Да он вас всех передавит как мышей! Просто я первая попала под руку. Потому что я не молчу! И не буду молчать! Я все знаю о ваших махинациях. Слышишь, Леонид? У вас не получится все держать в секрете. Это — Одесса! Понятно? Это — Одесса, это мой город! Я открывала филиал! А ты…

— Это мы уже слышали, — не дал мне ответить Матвей. — А сейчас вам лучше выйти. Приведите себя в порядок. Если вы, конечно, собираетесь здесь еще чуть поработать, хотя, повторяю, что лучше вам уволиться сегодня.

— Разбежалась! Я сначала зарплату получу! Через две недели! Понятно? Я знаю законы! Не на ту напали!

Андреевна хохотнула, выбежала из офиса, Наташка — следом за ней, а я смотрела прямо перед собой и оторопело думала об одном: Андреевна удивительно подвижна для своего возраста и веса.

Матвей захотел обсудить с Ленкой детали и, чтобы не мешать, я вышла. По пути заглянула в кабинет директора — там его не было. Струсил?

Вдруг стало жаль Андреевну, не смотря на то, сколько гадости она мне сделала, и я спустилась вниз. Бывало разное, но мы свои, разбирались, а сейчас привычный мирок рушился.

Наташка не останется — ясное дело, уйдет вслед за матерью, и я бы на ее месте сделала так же. Пусть они не ладили, пусть скандалили, пусть даже скрывали от посторонних свое родство, и все же его не отрицали.

Наташка курила, Андреевна шмыгала носом, но уже не плакала. Я подошла к ним.

— Ты тоже считаешь, что Ленка справится?

Я не выдержала взгляда Андреевны, замялась.

— Да ничего у нее не получится! Это бухгалтерия, ответственность, а у нее и в накладных ошибок было больше, чем у тебя.

— Пусть попробует, — вступилась Наташка.

— И ты туда же!

— Да все равно я здесь больше работать не хочу, и ты тоже, после таких оскорблений…

— Они меня еще увидят! Я вытащила этот филиал, я здесь здоровье потеряла! Это вы пришли на все готовое! — в мою сторону.

Я посмотрела на мрачное небо с неподвижными облаками, чтобы успокоиться — нелепые обвинения выводили из себя. Не я должна была стать опорой Андреевны, а директор.

— Почему Леонид Михалыч молчал?

— Да что он может?! — захохотала Андреевна. — Он сам себе яму вырыл. Его без меня съедят! Трусится за свою задницу! Вы все труситесь! И ты! Ты тоже молчала!

Молчала.

— А что я могла сделать?

— Да хоть бы что-нибудь сказала. Вы думаете, не будет Андреевной — будет рай? Не знаю, как вообще можно работать с таким директором. Это же я тебе зарплату выбила! Помнишь, тебя тогда уволить хотели? А ты думала Леонид? Да он ни черта не может! Это все я! И вот благодарность!

Андреевна повысила мне зарплату? Андреевна отстояла меня перед региональным? Увольте, уже не верю.

Матвей тоже спустился вниз, подошел к нам.

— Возвращайтесь на рабочие места, — бросил холодно, — день в разгаре.

Сел в машину и уехал.

Мы вернулись в офис. Заказы, накладные — история с Андреевной отошла на задний план, пока вечером, когда разъезжались по домам, Андреевна снова не напомнила о себе очередным скандалом.

Едва она заикнулась, что подвезет меня к дому, я заподозрила неладное, но, думаю, проверю — иногда тянет ошибиться.

Проверила.

Только несколько метров как отъехали от офиса, а желчь из ее рта уже лилась на мою голову.

— И та блядь сунулась в бухгалтера, и ты молчала в тряпку! Все жопы свои прикрываете! А вас всех Андреевна прикрывала! И жопы, и морды, и другую хрень! Вы продались как две затычки!

Мне стало жарко и трудно дышать, вспомнилась прокладка, в которую меня лицом пытались пихнуть молдаванки, заусеницы на их грязных руках, глаза-бусинки, мое молчание, которое позволило думать, что стерплю подобное обращение.

Хватит! Молчать не стану!

— Остановите машину!

Водитель, а по совместительству Андреевны муж, не отреагировал.

— Остановите, — повторила я. — Или на ходу выпрыгну.

Показав, что не шучу, приоткрыла дверь и высунула одну ногу. Машина притормозила, но прежде чем я вдохнула вольного воздуха, прежде чем сбросила с себя липкую грязь чужой зависти, расслышала прощальное:

— Ну, и дрянь же ты!

Дорога к троллейбусной остановке заняла полжизни, и все под такт кружившим мыслям: «дрянь, дрянь, дрянь»…

Что, если Андреевна права и я — дрянь?

Утро убило жалость и зародившиеся черные зерна, брошенные Андреевной. Не плевать ли мне, если человек, который не раз подставлял меня перед директором и смеялся за глаза, назвал меня дрянью?

Да это комплимент в превосходной степени.

Я задрала голову выше неба и зашла в офис.

— Ну, я погорячилась, — с порога улыбка Андреевны, — погорячилась. Сделай скидку на обстоятельства.

Я задрала голову так, что заболела шея.

— Что Артем, не проявлялся? — подключилась Наташка.

— Нет.

— Хочешь, я ему позвоню?

— Нет.

— Как знаешь. Я думала помочь. Мы же подруги.

А вот я не уверена, что Наташка не знала вчера о предстоящем разговоре с ее матерью. Не верю, потому как убежала она первой и перед этим посмотрела на меня так, будто что-то хотела сказать, но не осмелилась.