Песочный принц в каменном городе

Когда я вышла из ванной, на маленьком столике в зале уже стояли две тарелки борща (мало похоже на будни холостяка), фрукты и всевозможные нарезки.

Есть почти не хотелось. Когда тебя рассматривают — кусок в горло не лезет, а когда тебе хочется выглядеть при этом красиво, ты скажешь, что не голодна — что я и сделала.

Женька убрал со столика сам, потом отлучился в спальню, чтобы расстелить мне постель, а когда я легла, зашел в комнату.

— Ты не против, если я лягу вместе с тобой?

— Просто ляжешь?

— Да, если ты не захочешь большего.

— Не захочу.

Он улыбнулся, скрылся в душе, вернулся в одних трусах-боксерах и лег рядом. Я накрыла его простыней, но он ее скинул, сказав со смехом:

— Жарко.

Издевался — было видно по ухмылке и по глазам, которые просто впивались в мои. В жалкой попытке уснуть, я отвернулась к стенке, несколько раз беспокойно покрутилась, обернулась к Женьке.

Он смотрел на меня. Рассматривал меня. Я скинула с себя простынь, перевернулась на живот, ответив тем же.

— Ты красивый, ты знаешь?

Он тихо рассмеялся:

— Обычно это говорят женщинам.

— С тобой жарко.

— Разденься. Ты же не спишь дома в брюках?

Я замешкалась. Дома я и с мужчиной не сплю.

Он снял с меня брюки и лег обратно, почти не прикоснувшись. Создавалось впечатление, что я его мало волную.

Я снова отвернулась к стенке — и снова к нему… Провела рукой по его лицу, глазам, груди — он вздохнул, но не ответил. Я набралась смелости, провела пальцем по его губам, но когда попыталась поцеловать — потолок резко взметнулся вверх. Женька перевернул меня на спину, прижал своим телом к постели.

— Целовать буду я.

И опередив возможное сопротивление, приступил к сладким угрозам. Стало еще жарче и еще невыносимей быть рядом с ним, подчиняться ему, хотеть большего и стопориться надуманными страхами.

Мне казалось, что дверь в спальню откроется и зайдет мама Артема, посмотрит с упреком и скажет словами Андреевны: «Ну, и дрянь же ты!» или зазвонит мой мобильный, и я услышу голос несуществующей девушки Женьки, которая скажет: «Убирайся! Это мой город! Убирайся!»

Чем ближе, чем жарче, чем желанней становился для меня Женька, тем отчетливей мне казалось, что я сейчас на чужой территории. Я попыталась освободиться.

— Женька, подожди… Женька, все, я задыхаюсь…

Он облокотился о подушки, внимательно посмотрел в глаза, отстранился.

— Спи.

Я свободна.

Но, получив желаемое, я сама потянулась к нему. Обняла крепко, услышала громкое сердцебиение под своим ухом и уснула.

После этой ночи Женька снова пропал.

Уже около двух недель не приезжал, не звонил и, судя по монотонному голосу оператора, не включал свой мобильный. Скорее всего, поменял симку, подумала я и чтобы отвлечься, стала больше общаться с Ленкой. Мне было скучно, она пыталась загладить свою вину, потому сошлись мы быстро.

Нашим любимым местом стал бар «Маска» — уютный, с виду неприметный, но внутри — внимательный бармен, неразведенные напитки (Ленка-знаток), сумрачное сочетание черного и фиолетового, искаженные лица трагиков на стенах, напоминавшие о призрачности настоящего, холод.

Последнее относилось к внутренним ощущениям, к моей неготовности снова растаять от мужского внимания. Еще один молодой человек бросил меня — еще один, и значит причина во мне, но мне надоело самокопание. Я развлекалась.

Боулинг, дискотека, шашлыки у моря, почти ежевечерний шейк в «Маске» — не было времени скучать или как студентка-первокурсница смаковать вкус поцелуев, рыдая в подушку. Я жила. Перестав ждать и почти устав верить. Жила настоящим, искаженным ошибками прошлого, но оно было моим и доступным.

А ошибки… Маркес не врал — возвращаются.

Мы сидели с Ленкой в «Маске», когда она вспомнила, что у Наташки сегодня день рождения и намекнула, что она уже давно меня простила и все такое, и вообще друзей не хорошо оставлять в такой момент без поздравлений.

— Предлагаешь, чтобы я позвонила? — спросила я.

— Предлагаю ее пригласить к нам.

Могу поспорить, наше спонтанное приглашение было оговорено заранее, потому что чисто случайно она оказалась в этом районе, именно в это время, и в баре появилась уже через десять минут. Я едва успела вернуться с букетом ромашек из цветочного по-соседству.

— Ну, поздравляю, — сказала, отдав цветы.

— Ну, спасибо, — улыбнулась Наташка. — С меня причитается?

— Ну, если ты так считаешь…

— Чудики! — рассмеялась Ленка. — Хватит ворошить прошлое. Мирись, мирись и за стакан берись!

Я тоже не удержалась от смеха, и вдруг, обернувшись, увидела Женьку. Он зашел в бар вместе с Татьяной. Наверное, лицо меня выдало, потому что Ленка сказала:

— Так вот почему ты перестала упоминать Артема. Хорош. Состоятелен. Но… занят и…

— Я знаю, — огрызнулась я, отвернувшись от парочки, — и она — одесситка. Ты ведь это имела в виду?

Ленка и Наташка промолчали. Я уже как Нострадамус, считаю их явные мысли.

— Заказ уже сделали? — перевела разговор на более приятную тему.

— Мартини, — сказала Наташка и вернулась к теме не очень. — И кто это?

— Женька, — ответила я и настояла на теме, предложенной мной. — Ты пила когда-нибудь водку?

— А ты?