Песочный трон (СИ)

— А… Ро…Роневан? — выдавила она, всё же собравшись с силами и взглянув отцу прямо в глаза.

Он не изменился за два года. За эти проклятые два года.

— Роневан мёртв, Эрри, — сказал Бремор де Саменти, опустив взгляд в пол. — Мне жаль. Но он сам так решил. Для сына.

— Правда? Для сына он решил пожертвовать своей жизнью?

— Эрри, мы поговорим об этом позже, — подала голос Валения.

— Замолчи вообще! — всё же сорвалась Эрвианна, вырвавшись из рук Исгара. — Ты… ты чудовище. Вы оба… чудовища, неспособные думать ни о чём, кроме как о власти и политике. Втянувшие в это моего сына, меня. Кстати, а где мой дорогой брат?

— Он сейчас движется с войсками в сторону столицы, — холодно ответил герцог Саменти. — И если ты не успокоишься, то погибнет из-за этой истерики. Исгар, будьте добры, уведите мою дочь. Ей нужно немного прийти в себя.

Бремон де Саменти провёл рукой по зеркалу, и по ту сторону показалась её комната в этом замке.

— Ступай. Мы поговорим немного позже, — тихим упавшим голосом сказал отец, но в следующую минуту уже взял себя руки и добавил жёстко: — Герцог Кильн, не задерживайтесь. Вы нужны нам здесь.

Эрри хотелось развернуться и бежать. До тех пор, пока хватит сил переставлять ноги. Но самолюбие, поддерживаемое сильной рукой Иса, дало сил пройти к зеркалу, держа спину ровно. Его хватило даже на то, чтобы вежливо кивнуть всем присутствующим, прежде чем покинуть торжественный зал, в котором остались все, кому она не могла больше доверять. А ещё там остался её сын, которому там, в этом змеином гнезде, не место. Но Дэнниел спокоен, чувствуя, что его они не укусят. И Эрри понимала, что бросившись его спасать сейчас — она сделает только хуже.

— Я вернусь, как только всё закончится, — пообещал Исгар, проводив Эрвианну до кресла и помогая ей сесть.

Но как только собрался уйти, она схватила его за руку, пытаясь задержать, и тихо, почти не слышно, прошептала:

— Не дай им убить моего сына.

Исгар хотел сказать, что всё будет хорошо, что ничего непоправимого не случится, что ей не о чём волноваться… Но он не смог ей соврать, даже если бы эта ложь была бы ей во благо. Потому просто кивнул:

— Я сделаю всё, что в моих силах.

И Эрвианне стало немного легче. Сейчас ей не нужно было много, достаточно чувства, что она не одна и есть хоть один человек, которому ещё хочется доверять. И по иронии — это человек, которого она долгое время считала предателем.

Она казалось себе рыбой, попавшей в сети. Умело расставленные сети. Вот только для чего? Не для того же, чтобы просто поддерживать наследника арнгвирийского трона. Тогда к чему это? Зачем?

— Эрри, девочка моя, — вывел из задумчивости голос Нэнси, и Эрри поморщилась, совершенно не желая видеть сейчас рядом ещё одного предателя. — Я понимаю, что тебе сейчас неприятно меня видеть, но…

— Ты права, я не хочу тебя ни видеть, ни слышать, — всколыхнулась и выплеснулась старательно сдерживаемая Эрвианной злость. — В первую очередь потому, что я даже не знаю, кто ты. Столько лет рядом. Я помню тебя столько же, столько себя. Ты, Нэнси, была мне ближе, чем мать с отцом. И оказывается, я совершенно не знала, кто ты на самом деле. И да, я действительно не хочу видеть тебя, если ты не скажешь — кто ты на самом деле?!

И только умолкнув, Эрри выдохнула и осознала, что сорвалась на крик. Собственный голос звенел в ушах. Захотелось выругаться, но она ограничилась только мысленным ругательством на свою несдержанность.

Пусть нервы сдавали, но герцогиня Байе, намеревающаяся сохранить сыну жизнь, должна быть сильной. Иначе кто знает, чем это всё может закончиться.

— Прости, я немного сорвалась, — выдохнула Эрри, поднявшись с места. Налила себе вина и тут же отпила большой глоток. — Это всё слишком. Мне нужно собраться с мыслями.

Нэнси поджала губы, но смолчала. Она прекрасно понимала, что собираться с мыслями её подопечная будет сегодня так, как привыкла — напиваясь. Вот только остановить её теперь не могла. Впрочем, она не могла этого сделать и ранее, а уж теперь…

— Простите, госпожа, — согнулась она в поклоне и попятилась к двери. — Доброй ночи.

Но едва дверь за служанкой захлопнулась, как Эрри отставила бокал и растёрла виски холодными пальцами.

Судя по всему, ей предстоит разговор с отцом. И Эрвианна планировала вынести из него больше, чем просто заверения в том, что ему безгранично жаль. Её хотят использовать. Иначе не тащили бы в зал, где собираются члены Ордена.

Сейчас Эрри даже жалела о вспышке гнева и злости. Нужно было остаться. Услышать, о чём они будут говорить, что планировать. Меньше всего хотелось снова оставаться в стороне от жизни своего единственного ребёнка.

Теперь нужно было всё исправить. И единственный выход — разговор с отцом.

Но именно это её страшило больше всего.

Время. Нет в мире более непостоянной величины. Оно превращается в мгновение, когда ты пытаешься оттянуть событие, и становится вечностью, когда ожидаешь.