Песок

Я залюбовался, невольно отмечая, как переливается грива лошади на солнце, как ярко сияет лицо мальчика и как сильно горят его глаза, словно два пронзительных огонька, а его взгляд словно острые сабли режут меня.

- Ты чей? - повторил он, когда подъехал почти вплотную.

- Янисат, сын Яхмеса, - я высоко задрал голову, чтобы увидеть лицо всадника.

Он поджал тонкие губы и спросил меня:

- Чего здесь ошиваешься?

Я хотел сказать, что забрел сюда случайно, что пасу неподалеку коров, сказать что он очень хорошо держится на коне, что все лошади очень красивые и что я им очень завидую и хочу также... И тут с моих губ сорвалась ложь:

- Отец прислал, буду пасти своих лошадей с братьями.

Мальчишка еще раз поджал губы, а затем сказал следовать за ним. Я едва поспевал за лошадью и вполуха слушал собеседника.

- Где ты гулял половину дня? Небось лежал и спал, лентяй. Завтра, должен с зарей быть здесь, а то влетит тебе, за прогулы! Кстати, меня зовут Аменха.

- А я - Янисат...

- Ты уже говорил, - мальчишка ударил коня в бока и легкой рысью поскакал к остальным ребятам.

Среди людей я разглядел двух своих братьев, но ничем не выдал им своего присутствия. В моей голове было четкое понимание, что я солгал, а также я четко осознавал, что никому из присутствующих не признаюсь в своей лжи. Часть ребят я знал - мы вместе росли и нас всех брала под свое крыло Маса-ба, также знал много взрослых - это были почитаемые люди. Они пасли лошадей, нагуливали им мускулы, торговали ими в городах и селах, если таковые встречались на нашем кочевом пути. Одним словом погонщики делали доброе дело и их знали все в лицо.

Едва я оказался подле взрослых, на меня посыпались поручения. Подай то, принеси это, подержи веревку - я носился и не успевал выполнять очередное задание, как на мне поручали еще одно или два новых дела. Как итог - к обеду я сильно вымотался. Будучи на побегушках у остальных я ловко прятался за лошадьми от взглядов своих братьев. Они точно наябедничают отцу про меня, ели увидят меня. Почти до самого обеда мне удавалось не попасться родным на глаза, но когда пришло время трапезы, меня все же заметили.

- Яни, - окликнул меня старший брат Титах, а окружающие засмеялись.

Яни - девчачье имя, и я ненавидел, когда его так сокращают. Брат это прекрасно знал и обожал дразнить меня и называть девчонкой.

- Яни, разве ты не должен коров пасти? - спросил он у меня.

- Отстань! - я повернулся к нему и сложил руки на груди.

Я думал, что так буду казаться взрослее и грознее, но брат только засмеялся.

- Яни, сестра, отец будет зол, - подразнил он меня.

- Заткнись, заткнись! - я вмиг потерял контроль и со всех ног бросился на него с кулаками. Но брат был старше на четыре года и сильнее раза в четыре. Он с легкостью скрутил меня и я схлопотал кулаком в грудь, голову, нос. Повалив меня на землю, он уселся сверху и принялся дразнить.

- Девчонка Яни! Слабая девчонка!

От бессилия я хотел плакать, а тут еще окружающие смеялись и кричали, что меня плохо побили и надо добавить.

- Эй, а ну слезь с него! - окликнул мужской голос.

Титах нехотя того поднялся и отошел. Моим спасителем был Старис - погонщик лошадей.

- Не драться мне тут! - он пригрозил и мне и брату кулаком и направился в тень дерева к другим мужчинам, чтобы отобедать.

- Девчонка Яни, тебе повезло! - брат направился к своим дружкам, а я остался стоять весь в пыли, под насмешливыми взглядами.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как развернуться и под улюлюканье направиться в противоположную сторону, туда, где я бросил свой узелок, и отобедать в одиночестве.

Сегодня лепешки были до отвращения безвкусные и я с трудом заставлял себя проглатывать куски.

- Эй, я знаю Маса-ба и кажется даже знаю тебя, - ко мне подошел Аменха и встал рядом.

- Это моя бабушка, - все в племени сокращали ее имя и каждый ребенок мог назвать ее своей бабкой.

- Я знаю, она и меня в детстве за руку водила.

- А я тебя не знаю, - ответил мальчику и уткнулся в лепешку.

- А я тебя вспомнил, ты был еще младенцем, когда я ушел пасти лошадей, вечно орал и просил молока, а твоя мамка вечно была занята.

Я хмурился и не поднимал головы.

- Я в Чурачи всю жизнь, вот всю-всю и всех знаю.

- Врешь, много семей кочует из племени в племя, всех знать невозможно.

- Я всех знаю, - с гордостью в голосе возразили мне, и почти без паузы он спросил у меня, - будешь со мной дружить?

Я вскинул голову и посмотрел в пронзительные глаза Аменха.

- Да, буду.

Мы пожали руки, словно взрослые, за запястья. В этот торжественный момент каждый казался нам не таким уж и маленьким и пусть мы знали друг друга всего пол дня - мы тот час стали друзьями навсегда.

Пока мы ели, мы без умолку болтали. О чем? Да обо всем! Кто видел каких лошадей, кто где живет, чей отец какую работу выполняет, кто что видел и слышал.

- А я видел змею размером с человека!

- А я видел змея толстую, как человек, и длинною с шатер!

- А я змею размером с два шатра видел!

- А у меня дома шкура самой большой змеи на свете!