Песок, оазис, два верблюда

— Вы где сейчас? — вместо приветствия спросил Денис, как только ему ответили.

— Следуем за объектом. Похоже, что направляется по вчерашнему адресу, во всяком случае, маршрут тот же, — бодро отрапортовал охранник, по голосу узнав того, кто пару дней назад их чуть не придушил.

— Куда-нибудь заезжали?

— Только в аптеку забегала на несколько минут, а так — все.

— Хорошо, — отстраненно пробормотал он, отключая телефон и положив трубку на стол.

Черт, он не ожидал, что будет так больно. О её возможной беременности Денис знал, хотя и не планировал ничего такого. Первый раз за долгие-долгие годы забыл обо всем, а потом, когда дошло, что они не предохранялись, понял, что совсем не против, чтобы Ева забеременела. Наоборот, из всех, кто у него был, а женщин в его жизни хватало, только её он реально мог представить матерью своих детей. Ярость и обида были настолько сильными, что он сжал зубы, пытаясь сдержаться и садануть кулаком по стене. И хотя понимал — винить Еву особо не за что, не те у них отношения, чтобы заводить детей, но все равно появилась горечь во рту. Она могла бы просто поговорить с ним, а не принимать решение самостоятельно.

— Денис Константинович…

Похоже, что окликали его уже не в первый раз.

— Что? — он повернулся к средних лет мужчине протягивающему ему какой-то конверт.

— Это то, что вы просили.

Романовский коротко кивнул, благодаря, и вернулся к комнату к узнику, пытавшемуся в этом момент отковырять решетку с окна.

— Все равно не получится, — Денис кивнул на кованый металл, — но, если тебе от этого легче, можешь продолжать. Сейчас покажу несколько фотографий, скажешь, кто из них отдавал тебе пакет.

— А что вы со мной сделаете? — Ванюша покрылся нездоровой бледностью, видимо уже представив себя на дне местной реки с ногами, замурованными с тазик с цементом.

— Я детей не обижаю. Но профилактически по шее дать могу. Хочешь? — Парень замотал головой, отказываясь от такой чести. — Укажешь на заказчика, и тебя отпустят. Правда, не сразу. Мало ли, вдруг захочешь предупредить знакомца.

— Да я его видел один раз, — затараторил Ваня, уверенный, что его все равно удавят, и желающий продать жизнь подороже. — Могу и не узнать…

— Я в тебя верю, — Денис похлопал паренька по плечу и начал медленно, по одной, выкладывать фото на стол. — Не обмани моих ожиданий, — вкрадчиво посоветовал он, вглядываясь в лица собеседника.

Как ни старался Ваня, но на третьей фотографии все-таки моргнул, выдавая себя. Романовский на всякий случай положил и остальные, но был уверен, что знает заказчика.

— Вот гнида, — прошипел он, сжимая то самое фото, отчего лицо изображенного на ней мужчины пошло складками. Резко оттолкнувшись от стола, Денис направился к выходу.

— Вы меня теперь убьете? — шепотом, чуть не плача, спросил парень, стараясь не поднимать глаз от пола.

— Сказал же, что убивать тебя никто не собирается. Но, если продолжишь в том же духе, долго не проживешь, — уже на пороге он остановился. — Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — шмыгнул носом Ваня.

— Воруешь со скольки? Только врать не надо, что машины открываешь, чтобы за рулем дорогой бибики посидеть.

— С четырнадцати, — честно признался парень. — А что?

— Да так. Как понимаю, шаришь не только в прямом, но и в переносном смысле?

— Ага.

— Понятно. Сегодня посидишь тут, завтра утром тебя отпустят, — Денис оставил отрока в тяжелых думах относительно дальнейшей судьбы и снова зашел к Артему. — Пацана до завтра придержите.

— Сделаем, — кивнул тот.

— И ещё, ты пристрой куда-нибудь самородка, а то ведь прибьют его, жалко…

— И что мне с ним делать? — Артем даже привстал от удивления.

— Он машину открыл, в общей сложности, за четверть часа, притом, что там сигнализация стоит очень даже приличная. Воспитывай кадры смолоду. А ещё лучше — перенимай опыт, — Романовский, не касаясь пистолета, завернул его обратно в пакет и убрал во внутренний карман пальто. — Ребята готовы?

— Давно уже. Узнал, кого прижимать?

— Да. Поехали, проведем милую и культурную беседу…

Лина, с видом королевы-матери сидела на диване, забросив немного отекшие щиколотки на боковушку и любуясь свежим кораллово-красным педикюром.

— Вот теперь я чувствую себя женщиной, — удовлетворенно промурлыкала она, шевеля пальчиками.

— А до этого ты себя мужчиной ощущала? — хмыкнула Ева, убирая бутылочку с лаком.

— До этого я была просто беременной, а теперь я — будущая мать с ухоженными ногтями, — не отрываясь от процесса, ответила младшая. — А что у тебя с лицом?

Ева мельком посмотрела в висящее на противоположной стене зеркало и поняла, что немного стерла одеждой маскировку и теперь на левой щеке появилась розоватая полоска.

— С темноте мыло с пемзой для пяток перепутала, — отмахнулась старшая, поворачиваясь к сестре «неповрежденной» стороной.

— Да? А как пемзу звать-то? Не таращи глаза, у нас обеих чувствительная кожа, и отчего на лице появляется такое раздражение, хорошо знаю. Могу дать совет — прежде чем допустить к телу, гони бриться. Так что, подробности будут?

— Нет, — подумав, покачала головой Ева. — Вот родишь, и все расскажу.