Песок, оазис, два верблюда

— Да-да, со мной все хорошо, — отмахнулась Ева, пытаясь выдрать локоть из пальцев мужчины. Впрочем, без особого успеха. Агеева внимательнее присмотрелась к вцепившемуся в неё клещом субъекту. Ничего так. Не в её вкусе, но впечатляет. Минимум, на голову выше (пока он сидит возле стула на корточках, не очень-то и определишь), крупный, судя по очень темным глазам и волосам, и в его роду монголо-татары потоптались, лет тридцать пять на вид, не красавец — слишком резкие черты лица, но тестостерон так и прет. Одним словом, мужик, подвид — брутальный.

«Хорошо, что мне всегда нравились намного более облагороженные цивилизацией субъекты, а то сейчас бы, как Юлька, слюной исходила», — хмыкнула про себя Ева, умудрившись-таки отцепить от себя его пальцы.

— Давайте я посмотрю, что с вашей ногой, — почему-то вопросительной интонации в этом предложении не было вообще и, не успела Ева открыть рот, чтобы запротестовать, брюнет взялся за шнуровку ботинка. Девушке же не улыбалось повторение вчерашнего, не самого приятного осмотра, в исполнении Стаса, в ходе которого он вертел поврежденную конечность во все стороны и, когда Ева начинала шипеть от боли, удивленно вскидывал брови и спрашивал: «Больно?» Нет, блин, от кайфа дергаюсь!

Потому Ева оперативно отдернула конечность и горячо зашептала:

— Спасибо, все уже прошло, вы меня излечили прикосновением!

Юлька, которая на протяжении всего выступления на арене двух клоунов, с открытым ртом за ними наблюдала, закрыла лицо и мелко затряслась в припадке смеха.

Мужчина непонимающе нахмурился, но попыток поиграть в доктора больше не предпринимал.

— Простите… — он встал, и Ева поперхнулась смешком. Если бы на неё напал вчера кто-то, вроде него, одного взгляда на двухметрового амбала, подкрадывающегося в темноте, было бы достаточно для того, чтобы заработать одновременно инфаркт, инсульт и — не к ночи будь помянут! — энурез. Юлька тоже как-то странно дернулась и перестала беззвучно ржать.

— Ээээ… — проблеяла Ева, пытаясь сообразить, как бы поскорее отсюда слинять, но при этом не показаться грубой. — Спасибо ещё раз, мне пора, — она тоже встала, но даже немаленький каблук не спас положение — она все равно была ниже его сантиметров на тридцать.

— Точно помощь не нужна? — ещё раз уточнил мужчина.

— Угу, — раздраженно кивнула Агеева, чувствующая, как от импровизированной игры в «Дядя, доставь воробушка» у неё начинает ломить шею. — Юлия Михайловна, вы мне очень помогли, и до встречи, — с трудом вспомнив, как Юльку по батюшке, выпалила Ева и, стараясь хромать, как можно незаметнее, поплелась на выход. Уже в коридоре она украдкой перевела дух — ну, не любила Агеева чувствовать себя мелкой и слабой!

— Девушка! — пробасил кто-то за её спиной, и Ева, слегка присев от испуга, с разворота хрястнула того самого брюнета сумкой. В миниатюрной черной дыре, которую представляла из себя небольшая с виду сумочка, что-то хрустнуло, звякнуло и зашуршало. Сам удар мужчине особого вреда не причинил, а вот Ева попыталась понять, каких именно ценностей только что лишилась. Но, учитывая, что у нее с собой может быть практически все, что угодно, бросила это безнадежное дело и пошла в атаку.

— Любезный, — мило скалясь, заворковала она, делая скользящий шаг в сторону брюнета. Мужчина начал было отступать, но опомнился и застыл на месте, — вам никто не говорил, что к девушке нельзя подкрадываться? Мы же с перепугу и искалечить можем, — ласковой змеей зашипела Ева, вплотную подступив к мужчине.

— Вообще-то, я хотел отдать вам это. Вы его на столе забыли, — он помахал чем-то, зажатым в правой лапище, и Агеева с ужасом узнала в несчастной вещице свой мобильник. — А теперь вот думаю оставить себе, как возмещение морального вреда… — протянул брюнет, возвратив Еве ехидную улыбку.

Ева попыталась отобрать телефон, но эта сволочь подняла руку вверх, и девушка с тоской поняла, что не допрыгнет, даже если встанет на стул.

— Ладно, — со вздохом произнесла она. — Что вы хотите за мой телефон?

«Номер все равно не дам», — мстительно прошипела про себя Ева, готовая стоять насмерть в этом вопросе.

— Извинений, — невозмутимо ответил брюнет.

— Что?! — от возмущения она даже отпрянула назад.

— Я хочу, чтобы вы извинились, — все также спокойно повторил он. — Если вы, за давностью лет забыли, подскажу — это когда опускают глазки вниз, принимают покаянный вид и говорят: «Простите меня, пожалуйста…»

— Да за что мне у вас прощения просить?! — от злости Ева перешла на шепот. — Вы меня сбили с ног, причинили физический ущерб, потом напугали, подкравшись со спины, не отдаете принадлежащую мне вещь, и я же должна извиняться?!