Песок в кармане

Они припарковали машину и долго искали Машиного знакомого по барам. Наконец им повезло. Мартин мотал головой и протирал глаза, не веря своему счастью. Потом, пьяно улыбаясь, лез целоваться к обеим русским, бормоча вперемежку английские и немецкие слова. На ногах он держался крепко, хотя координация была нарушена. Прогулявшись по свежему ночному воздуху набережной Хургады, он почти протрезвел. Вспоминая о прошедшем лете, он то и дело пытался обнимать девушек, заверяя в своей преданности.

Когда же речь зашла о ночной прогулке в Дахаб, расположенный километрах в двухстах от этого берега, потомок арийцев засомневался, засопел, начал вспоминать о поломках на своем катере. Маша молча прижала его своей грудью к стене и пристально посмотрела в глаза. Варя деликатно прошла чуть вперед, стараясь не присутствовать при этом немом разговоре.

Через минуту они догнали девушку, возбужденно переглядываясь и посмеиваясь над чем-то. Ах, эти женские чары, обещания, взгляды и томные вздохи! Владеющая этим оружием владеет миром.

— Я отнесу ужин Мартину в рубку и поболтаю с ним, — Маша ставила тарелки на поднос. — Приберешь здесь?

— Конечно.

— Потом поднимайся к нам. Нужно его тормошить. Как бы не заснул.

— Хорошо.

— Варюша, — она заглянула подруге в глаза. — Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Да.

— Тогда перестань киснуть, — и уже не оборачиваясь, крикнула на ходу: — Гребень не потеряй, принцесса.

Варя непроизвольно провела рукой по волосам, проверяя свое сокровище. Он был на месте. Девушка удивилась, как ладно подарок великой царицы сидит у нее в прическе. Увесистый, с длинными зубцами, темный черепаховый гребень плотно собирал ее непослушные волосы на затылке. Она даже не замечала его, так он был удобен. Надо будет в Москве купить себе что-то подобное.

— Как здорово, что ты догадалась приготовить кофе, — приветливо встретила ее Маша. — Садись сюда. Посмотри, какая красота. Когда еще увидишь такое.

— Вот это да, — протянула девушка, задержав от восхищения маленькую чашку в руке. — Все звезды отражаются. Я даже не представляла, что море бывает таким гладким.

— Редко, — хмыкнул Мартин. — Это в Вашу честь.

— Он прав, такой штиль бывает раз в сто лет.

— Девчонки, можно я прилягу на часок, — умоляюще протянул капитан, поглядывая на Машу. — Меня что-то укачало.

Та кивнула.

— Будут вызывать по радио, растолкайте меня. Ладно?

— Нет проблем, — Маша шутливо оттолкнула немца плечом. — Вахту принял.

Оставив минимум обязательных огней, катер почти бесшумно скользил по морской глади. Маша задала такой режим работы двигателя, чтобы к семи быть в Дахабе. Волны длинными усами расходились за кормой, теряясь в темноте, а форштевень накатывал на звезды, застывшие на воде. Яркие, крупные, как лампочки, они в великом множестве проглядывали в черном небе, отчего и вода, и небо казались бесконечно глубокими. В рубке не было света, за исключением слабого мерцания приборов, которое не мешало любоваться чудесной ночью.

— Знаешь, египтяне тоже называли путь Млечным, только не из-за сходства с цветом молока, как считают у нас.

— А почему?

— Они считали, что в бессмертие уходят именно туда, и эта светлая туманность кормит божественным молоком всех избранных.

— Они так сильно верили в бессмертие?

— Наверное, потому, что оно есть.

— Э-э, девушка, ты опять что-то накопала.

— Так, догадки.

— Слушай, я тебя знаю всего неделю, но после каждой твоей догадки моя непутевая жизнь просто переворачивается.

— Нет, больше никаких приключений. У меня завтра в двенадцать самолет в Москву. Я обещала девчонкам к отъезду автобуса быть в отеле.

— Будешь, — грустно прошептала Маша, потом оживилась. — Ты лучше расскажи, что там опять родилось в этой светлой головке. Гребень не жмет?

— Знаешь, так удобно. Я думаю себе сменить прическу под него… Ну под такой же.

— Да носи этот, кто узнает. Он твой.

— Что ты! Там такое послание…

— Думаешь?

— Конечно! Все сходится. Хатшепсут понимала, что ей не миновать участи «забытых царей», и оставила послание потомкам. Мы с тобой уже убедились, какая это была умная женщина. Думаю, на гребне рецепт раствора, который должен быть в том бассейне.

— Каком?

— Том, что был на рисунке блока. Ну, который Анвар… Который мы разбили.

— Ничего не понимаю.

— Я не большой знаток тантры или, — она запнулась, — эротики… Ну, ты понимаешь… Экстаза. Когда сердце замирает.

— Не всегда, — улыбнулась Маша. — Но бывает.

— Думаю, что именно этот момент использовался для перехода в иное состояние.

— Слушай, перестань темнить и стесняться. Говори нормальным языком.

— Я предполагаю, — они обе прыснули от важного тона докладчика. — Машка, не перебивай.

— Молчу.

— Нам на курсах в школе дайверов рассказывали, что в экстренных случаях для быстрого подъема с глубины можно использовать утопление. Когда у ныряльщика нет воздуха, чтобы выполнять час-два декомпрессию для медленного подъема с большой глубины, его заставляют наполнить легкие водой. Проще говоря, захлебнуться и пулей выскочить наверх, где его можно откачать.

— Есть такая байка, но я ни разу не видела таких смельчаков.

— Я пока говорю о теории.

— Ладно.