Песок вечности

И куда девались рыцари, которые их преследовали? Они ведь все остались живы-здоровы, вероятно, за исключением того, которого подмяла лошадь. Так что, рыцари плюнули и отстали? Махнули на них рукой? Странно…

Расстояние на реальной местности – штука обманчивая, тем более до больших объектов, таких как гора, и тем более ночью. Ле-Пог оказался, на поверку, существенно дальше, чем Ане представлялось, и для того, чтобы до него добраться, потребовалось целых полчаса. А время шло в своем собственном темпе, безразличное ко всему и, как всегда, безжалостное. Аня с Максом потеряли уже немало драгоценных минут. Минут, которые складывались в часы.

«Только бы вход в „красный“ коридор удалось отыскать быстро!» – подумала Аня, когда они подошли наконец к горе вплотную. «Красным» они с Максом называли тот ход, который представлял собой первый отрезок их маршрута в недрах горы: на схеме, которую они заучили наизусть, Серж провел по нему красным карандашом. Два запасных маршрута были, соответственно, «синим» и «зеленым». Но они предназначались для подстраховки уже на обратном пути, в случае если бы «красный» оказался заблокирован.

Найти вход оказалось не так-то просто, он был хорошо скрыт. Они осматривали скалу уже четверть часа, как внезапно Аня увидела знак.

– Вот он! – не удержалась она от крика, когда вдруг на месте, по которому их взгляд проскользил уже раз десять, увидела то, что, казалось бы, должна была увидеть сразу.

– Вижу, не ори! – откликнулся Макс.

«Он» – это бледное, слабо заметное изображение на скальной поверхности, отдаленно напоминающее латинский крест с сильно вытянутой, длинной «ножкой» – примета, по которой следовало ориентироваться, чтобы обнаружить вход в подземный коридор.

– С таким крестом традиционно изображается Иоанн Креститель, – заметил Серж, когда они изучали свои маршруты позавчера… Или когда?

«Стоп! – сказала себе Аня. – Отставить глубокие размышления! Этим можно будет заняться потом, когда мы вернемся».

– Мы обязательно вернемся! – произнесла она тихо. – А пока что – без затей: позавчера, значит, позавчера.

Серж тогда на своем ноутбуке тотчас же показал репродукцию картины, на которой был изображен Иоанн Креститель именно с таким крестом. И надо же! Только она вспомнила эту картину, как сразу же увидела «крест», хотя бледная, размытая фигура – игра природы, образованная известняком слегка отличающихся оттенков и похожая на крест лишь весьма приблизительно, была в инфракрасных очках едва различима.

– Елки-палки! – раздраженно прокомментировал Макс, – по такой бледной примете попробуй отыщи. Как ты только умудрилась его заметить?

– Вот умудрилась, как видишь. А что бледная, так это только хорошо. Чем труднее отыскать, тем лучше.

– Да, – заметил Макс, – рыцари, пожалуй, могли об этом ходе не знать.

– Конечно, они не знали.

– Ладно, кажется, я уже вижу вход. Пошли.

Они не без труда протиснулись в узкое входное отверстие и оказались в тесном коридоре с низким сводчатым потолком. Продвигаться по нему нужно было с осторожностью, так как он местами делал резкие повороты, а видимость была весьма ограниченной, потому что инфракрасные очки давали тут довольно блеклую картинку. К тому же надо было отслеживать те места, где их ход пересекался с другими ходами, а таких мест, если верить заученной ими схеме, – два.

Особенно досаждала пыль, толстый слой которой покрывал пол. Ступать по ней приходилось аккуратно, так как каждый шаг поднимал ее тучами. Она оседала медленно и висела в воздухе, отчего в этом, и без того душном, тесном подземном пространстве было почти нечем дышать. Кроме того, она залепляла очки, и их приходилось довольно часто протирать. Все это, вместе взятое, конечно, сильно замедляло продвижение.

Но хуже всего было чувство потерянности, заброшенности, которое как-то исподволь просочилось в душу и порождало ощущение дикой, надрывной тоски, от которой сжималось сердце. Тут, в этой темной каменной кишке, упрятанной глубоко в недрах горы, было по-настоящему страшно, и сознание охватывала неотвязная, мучительная тревога. Эта пыльная труба, которой никто не ходил уже бог весть как долго, была связана с внешним миром лишь узким лазом, но и тот был теперь далеко, и почему-то не было никакой уверенности, что его удастся отыскать на обратном пути. Если он вообще будет – обратный путь… В мыслях царило настроение мрачной безнадежности. «Боже, что мы здесь делаем? – подумала Аня. – Как кроты, внутри горы, отрезанные не только от мира, но и от своего времени». Она почувствовала, что руки у нее опускаются, в ногах начинает ощущаться слабость, и предательский холод замораживает все в груди. Стены и так-то тесного коридора, казалось, сдвигаются, грозя, в конце концов, раздавить их, а и без того низкий потолок вроде бы становится еще ниже. И Макс почему-то молчит – и это при его-то разговорчивости. Что с ним? Его словно подменили. А что, если и правда под… Стоп!!! Аня попробовала взять чувства под контроль, но безуспешно. Ее охватила нарастающая волна паники.