Песок вечности

Рыцари разом, словно сговорившись, издали громкие возгласы и, подняв мечи, бросились вперед. В ту же секунду Аня услышала тихий свист, и один из рыцарей остановился, схватился рукой за шею и попытался вытащить иглу.

– Ничего себе! – воскликнула Аня. – Сколько же в нем силищи! Если ему это удастся, нам каюк!

Но препарат действовал быстро, и доза там была слоновая: рыцарь зашатался и повалился на землю, выронив фонарь, который упал открытой стороной вверх. Свеча в нем не потухла, и луч света бил теперь в небо.

Второй рыцарь, потеряв Аню и Макса из виду, на какой-то миг растерялся и тоже остановился, но быстро собрался, подбежал к товарищу и, мельком глянув на него, вложил свой меч в ножны и подобрал фонарь. Коротко поведя им, он, конечно, вновь обнаружил Аню и Макса. Тогда он метнул копье.

– Ложись! – крикнул Макс, и Аня бросилась на землю.

Длинное тяжелое копье просвистело буквально в нескольких сантиметрах над ней, то есть точно там, где была ее голова доли секунды тому назад. У нее душа ушла в пятки, она никак не ожидала, что можно метнуть здоровенное копье с такой силой.

Аня и Макс быстро вскочили на ноги. Рыцарь выхватил меч и, подняв его, громко закричал, должно быть, тому, кто оставался у костра, а возможно, и другим, которые могли находиться поблизости.

– Их тут может быть чертова туча! – произнес Макс.

– Стреляй! – крикнула Аня. Сердце у нее билось, казалось, у самого горла, тело затопило лихорадочное возбуждение.

Аня вновь услышала тихий свист, но на этот раз ампула врезалась в грудь и разбилась – значит, именно там, на груди под хламидой, была стальная пластина. Вот невезуха! Попал, да не туда!

– Линяем! – вырвалось у Ани. – Сейчас налево, к тропе, а дальше – к замку. Ноги в руки! – И они побежали.

А ведь все было так спокойно и уютно еще неделю тому назад…

Глава 2 Швейцарские каникулы

Пронзенный стрелой, лев лежал на боку, сложив свои некогда могучие, но теперь бессильные лапы. Он умирал. Все его тело напряглось в пароксизме мучительной боли, а лицо выдавало такие страдания, что сжималось сердце. Да, именно лицо, язык не поворачивался назвать это мордой.

Теперь, когда Аня видела памятник собственными глазами, у нее уже не возникало вопросов о том, почему Серж так настойчиво рекомендовал его посмотреть.

«Найдите возможность заехать в Люцерн, – говорил он. – Этот город вообще стоит того. Но памятник швейцарским гвардейцам нужно посмотреть обязательно. Когда увидите, поймете почему».

– Серж был прав, как всегда. Такое действительно надо видеть. Это изваяние настолько трогало душу, что оторвать взгляд от него было нелегко.

– Да, – произнес Макс, глядя на скульптуру, – это сильно. Это ж надо суметь – такое изваять. Такое ощущение, что он не из мрамора, а из мяса и костей.

– А это уже не мрамор, – не отрывая глаз от изваяния умирающего льва, задумчиво проговорила Аня.

– То есть? – удивился Макс, посмотрев на нее. – Ты о чем?

– Это был мрамор, когда-то, – ответила она, – а теперь он стал одушевленным. Ты разве не чувствуешь?

– А, вот ты про что… Это конечно. Ясно теперь, почему твой Серж советовал его посмотреть.

– Почему «мой»? – Аня почувствовала раздражение. Макс опять начинал ее грузить.

– Ну хорошо, хорошо, не твой, – пошел он на попятную. – Не твой, не мой. Ничей. Все, оставили тему.

– Оставили, – с облегчением произнесла Аня.

Она не могла не заметить, что Макс изменился. Занудство не пропало, но как-то смягчилось, что ли? Он явно старался избегать выяснений и всего такого.

– Я только хотел сказать, что они знали, к кому обратиться, эти швейцарцы, – добавил он.

– В смысле, кому заказать памятник?

– Ну да. Ты говорила, что это какая-то знаменитость, так?

– Да. – Аня кивнула. – Это Торвальдсен.

В действительности Серж назвал его «величайшим скульптором своего времени», и Аня хотела было уже сослаться на него, но прикусила язык, чтобы не провоцировать Макса.

– Торвальдсен? – переспросил Макс. – Он что, швед?

– Нет, датчанин. Точнее, даже не датчанин, а исландец. По происхождению.

– Исландия – страна гейзеров, ледников, викингов и селедки, – хихикнул Макс.

– Почему селедки? – удивилась Аня.

– Ты что, никогда не ела исландскую сельдь? И не слыхала про нее?

– Ты знаешь, я не имею привычки читать этикетки. Мне как-то все равно, откуда что. Селедка и селедка.

– Ну ты даешь! – Макс посмотрел на нее с иронией. – И это говорит человек, который вот-вот станет специалистом по международной экономике!

Аня вспомнила, как оказалась в очень похожем положении в разговоре с Сержем: она была не в курсе, что бренд «Бентли» принадлежит концерну «Фольксваген». И Серж тогда, просветив ее на этот счет, тоже взглянул на нее иронически. Правда, взгляд Макса был другим: хоть Макс и старался придать ему оттенок этакого утонченного сарказма, все равно он оставался каким-то… бесхитростным. Взгляд Сержа был совсем иным – за ним читалось столько планов и подтекстов, там была такая глубина и такая усталость! Многовековая усталость… Аня поежилась, словно на нее повеяло холодом.