Пессимизм, как философская доктрина

Но наш лорд ошибается, упуская из виду то, что жизнь в корен-вой основе своей есть преследование чужих целей и „искание не своего дела“ (ein Nicht-seine-Sache-suchen), так что для человека, если он хочет жить, обязательно выбрать какое нибудь из числа „одинаково не касающихся его дел“ и сделать его „как будто своим“, причем наука и европейское равновесие, вообще говоря, более спорта и игры в карты способны производить иллюзию, будто они касаются человека. Поэтому правы будут, с другой стороны. и родственники хандрящего лорда, когда настойчиво будут уговаривать его заняться „чужим“ делом, стать членом парламента, министром или вице-королем Индии. „Милый Джон“, скажет лорду молодая свояченица: „европейское равновесие, конечно, вас не касается, но вам необходимо сделаться посланником, потому что иначе вы пропадете со скуки. Поверьте мне, дипломатия гораздо интереснее спорта, и вы легко увлечетесь ею, как увлекался ваш дядя, который был великим государственным человеком“. И если лорд Джон затем сделается посланником, то дальнейшая его судьба будет зависеть от способности его увлечься дипломатическими победами, причем в счастливом случае он не только может приобрести почести и славу, но и перестать чувствовать скуку. С эвдемонологической точки зрения и по отношению к инстинкту мировой жизни, человечество делится на Фаустов, Дон-Кихотов и Санчо-Пансо. Последние счастливее всех, потому что довольствуются животною жизнью, тогда как Дон-Кихоты уже мучатся мировыми влечениями. Но Дон-Кихоты в свою очередь счастливее Фаустов, потому что способны заглушать свои влечения иллюзиями, тогда как Фаусты чувствуют те же влечения, что и Дон-Кихоты, но, порвав со всеми иллюзиями, успокоения ни в чем найти не могут.

In jedem Kleide werd’ ich wohl die Pein
Des engen Erdenlebens fuhlen.
Ich bin zu alt, um nur zu spielen,
Zu jung, um ohne Wunsch zu sein...10