Пестель

11 ноября в помощь Шервуду из Таганрога отправляется полковник лейб-гвардии Казачьего полка Степан Николаев. Николаев снабжен «открытым предписанием» за подписью Дибича: «имеют все воинские и гражданские начальства по предъявлении сего открытого предписания в сделанном ему препоручении оказать все возможные пособия и требования его исполнить без малейшего промедления, о чем сим по высочайшей воле строжайше предписывается».

13 ноября генерал-майор Сергей Волконский, исполняющий обязанности командира 19-й пехотной дивизии, узнает о смертельной болезни императора. Практически сразу же он передает эти сведения Пестелю. Приблизительно тогда же — в середине ноября — в Линцы приезжает поручик квартирмейстерской части Николай Крюков. Он привозит Пестелю сообщение Барятинского о том, что «что-то есть скрытное и необыкновенное в Тульчине». Подразумевались нелогичные с виду действия и тайные поездки Витгенштейна и Киселева, тоже получивших сведения о том, что дни монарха сочтены. Не знавшие об этом тульчинские заговорщики решили, что «общество открыто».

Крюкову Пестель отдает приказ спрятать «Русскую Правду». С одной стороны, он боится ареста. С другой — опасается, чтобы в суете сборов к походу этот текст не пропал, и хочет надежно сохранить его до того момента, когда понадобится объявить о начале нового правления. В деле сокрытия своих бумаг Пестель полностью положился на Крюкова: дальнейшую судьбу «Русской Правды» председатель Директории представлял смутно.

18 ноября следует новый донос Шервуда на тайное общество, раскрывающий новые имена и подробности, выведанные у Вадковского. В доносе как член общества упоминался и Пестель — правда, пока очень невнятно. «Полковник Павел Пестель, бывший адъютант графа Воронцова (sic!) и командует ныне во 2-й армии полком, но которым — даже и Вадковскому неизвестно», — писал Шервуд. Видимо, инстинкт самосохранения еще не до конца отказал Вадковскому.

19 ноября в 10 часов 50 минут в Таганроге умирает император Александр I. У императора не было детей, и смерть его означала, что на престол должен взойти новый самодержец — следующий за ним по старшинству брат Константин — император Константин I. Но Константин Павлович тоже был бездетен. Кроме того, он был женат на простой польской дворянке, его жена и возможные в будущем дети не имели права наследовать престол. С начала 1820-х годов и по Петербургу, и по провинции поползли упорные слухи, что после смерти Александра Россией будет править его следующий брат, Николай Павлович.

Эти слухи не были безосновательными. В 1822 году Константин отрекся от престола, через год Александр I составил манифест о передаче престола — в случае своей смерти — Николаю. Но документы хранились в глубочайшем секрете, и в русском обществе о них почти никто не знал. Зато знали другое: великий князь, как и положено императорскому сыну, был женат на немецкой принцессе, в 1818 году у него родился сын Александр. В 1823 году, когда Александру Николаевичу исполнилось пять лет, Кондратий Рылеев написал оду «Видение», в которой, между прочим, были следующие слова:

Быть может, отрок мой, корона
Тебе назначена Творцом;
Люби народ, чти власть закона;
Учись заране быть царем.

Но поскольку связанные с престолонаследием документы до кончины Александра I так и не были обнародованы, официально законным наследником считался цесаревич Константин Павлович.

24 ноября решается наконец сделать свой донос капитан Майборода. Он едет в Бердичев — ближайший к Махновке крупный населенный пункт, откуда пытается отправить императору Александру I (о смерти которого он пока не знает) письмо «экстра-почтою». Однако, «заметив тот же за собою надзор со стороны жидов, как и в Махновке», он «усумнился вверить бумагу свою почте».

В ночь с 24 на 25 ноября Майборода тайком уезжает из Бердичева.

25 ноября он появляется в Могилеве и передает свою «бумагу» командиру 3-го пехотного корпуса генерал-лейтенанту Роту. Майборода писал:

«Ваше императорское величество,

Всемилостивейший государь!

Слишком уж год, как заметил я в полковом моем командире полковнике Пестеле наклонность к нарушению всеобщего спокойствия. Я, понимая в полной мере сию важность, равно как и гибельные последствия, могущие произойти от сего заблуждения, усугубил все мое старание к открытию сего злого намерения и ныне только разными притворными способами наконец достиг желаемой цели, где представилось взору моему огромное уже скопище, имеющие целию какое-то преобразование, доныне в отечестве нашем неслыханное; почему я как верноподданный вашего императорского величества, узнавши обо всем, и спешу всеподданнейше донести.