Пестрая бабочка

Я провела рукой по носку обуви неведомого божества — гладко и отполировано! Мысль «распилить» внезапно показалась мне кощунственной. Он же стоял здесь совсем один, заброшенный на пустом острове тысячи лет. Те, кто построил храм — ушли давным-давно. И никогда уже не вернутся, видимо. И снова в сердце шевельнулась невольная жалость. Совсем один. Светлые боги, когда я, наконец, умру, на склепе напишут: умерла от жалости и любопытства.

— Скучно тебе здесь? — вполголоса спросила я, похлопав его по ноге. — Извини, я не знаю, что подносили тебе твои мистики… У меня только бутылка вина с собой. Зато от чистого сердца. Я сама не знаю, зачем я это делаю. Надеюсь, тебя это не оскорбит никак?

Мир замер. Пришло снова ощущение неправильности, как раньше в храме Да Ки Нэ. Я поставила бутыль около мифрилльной ноги и попятилась. Нет. Дубля не будет. Ничего не происходило. Я повернулась, чтобы уходить, и Эрик, не произнося ни слова, двинулся за мной. Причем, выражение его лица стало… напряженным и опять выжидательным. Да ладно, не может же он ожидать, что я достучусь еще до одного бога? Он же умный и практичный человек.

Шаг, еще шаг, ступень, еще ступень. Мы почти поднялись к выходу.

И в этот момент моих ушей достиг отчетливый звук вытаскиваемой из горлышка пробки.

Мы замерли. Не может быть. Какого мертвяка я опять творю-то?! Я стояла и не знала — хочу я обернуться или нет? А если там окажется древнее жуткое чудовище? Или я увижу, что в неверном свете пламени статуя шевелится? Тогда я заору. Или упаду в обморок. Или все это, но по очереди.

«Бежим!» — завопила моя шизофрения.

Но я не побежала, я обернулась.

Возле ноги собственной статуи, скрестив ноги, сидел Он и вливал в зубастую пасть хмельную жидкость, как жаждущий воду. Горло чудовища смешно дергалось, проталкивая алкоголь в брюхо. Когда из бутылки вытекла последняя капля, крокодил слизнул ее длинным языком, посмотрел одним глазом на просвет, вздохнул и швырнул сосуд куда-то в стену пещеры. Раздался звон бьющегося стекла. Чудовище облизнулось и уставилось на нас.

— И ВАЩЕ…АРГХ… ГРММ…Грм…Вот так лучше. И вообще, братиш, — проговорило оно внезапно приятным баритоном, — опусти ствол, это невежливо.

Я оглянулась и увидела, как Эрик, пожав плечами, убирает устрашающе угловатой конструкции револьвер в кобуру на поясе. Когда только успел выхватить? Авантюрист продемонстрировал крокодилу раскрытые ладони в жесте миролюбия.

— Прости, рефлекс.

— Оно и видно, — хмыкнуло божество.

Крокодил поднялся на ноги, на его штанах, как и у статуи, не оказалось ни складочки, и подошел к нам. Росту в оригинале оказалось под два метра. Он оглянулся, посмотрел критически на собственную статую, покачал головой и провел пальцами по внезапно отросшей на его нижней челюсти козлиной бородке.

— Хрена себе отгрохали.

— Тебе не нравится? — вырвалось у меня.

Статуя вздрогнула и вытянула вперед правую верхнюю лапу с оттопыренным средним пальцем. Я ошарашенно моргнула.

— Вот так гораздо лучше! — довольно заметило древнее чудовище.

«А вот интересно, он нас не сожрет?»

«Умолкни!»

— А ты кто? — наконец осмелела я, когда пауза грозила затянуться.

Он совершенно небожественно заржал.

— А ты кого вином поила-то? Сама что ли не знаешь?

— Не знаю, — моргнула я.

— Та-а-ак, — протянул крокодил, — увидела незнакомого мужчину я давай спаивать? А вдруг у меня жена и детей семеро по лавкам? А ты меня на проклятый путь алкоголизма толкаешь? — в голосе божества появились какие-то истерические нотки.

— Я не…

Он снова ухмыльнулся.

— Да шучу я. Расслабься. Можешь называть меня Шаггорат.

— Я Кристина… — он церемонно потряс мои пальцы в своей лапе.

— А ты, парень?

— Эрик, — представился рыжий.

— А он? — когтистый палец ткнул в Шарика.

— А это Шарик, — проговорила я, — но он может только писком общаться.

— Н-да? — переспросило чудовище, что-то обдумывая. — А он пьет?

Я удивилась бы еще сильнее, но уже не могла.

— Нет, насколько я знаю.

— А зря! Ладно, — божество побарабанило пальцами по перилам, случайно подожгло манжет, попрыгало по площадке, стряхивая пламя. Потом сказало «О!», щелкнуло пальцами, и манжет стал, как новенький, — винцо неплохое, сойдет. Чего хотели-то?

— Просто посмотреть, я ни разу не видела изображений драконидов.

— Драконидов? — переспросил он. — А, я понял, о ком ты. Но они не так выглядели. Боюсь, мой вид — это некоторая гипертрофированная пародия на них. И какие могут быть изображения, если вся эта толпа свалила отсюда хрен знает когда?

— Поэтому и интересуюсь.

— Вы ученые что ли?

— Я маг.

— Ну, про этого улыбающегося парня с глазами серийного убийцы я даже не спрашиваю. У него все в ауре написано.

Я в непонимании посмотрела на Эрика, авантюрист только криво усмехался.

— А ты знал, что после каждого убийства в тонкой ауре человека появляется пятно, мой юный друг-леопард? — спросил Шаггорат.

— Я же не маг, какая мне разница?

— Н-да? Техномаги называются у вас как-то по-другому?

— У нас таких, считай, нет.