Пестрая Банда

– Не задирай ее, Берни, – попросил Вардан примирительным тоном. – Кресси сегодня не в лучшей форме, я еще за завтраком заметил.

– Ты что-то знала уже утром и ничего нам не сказала? – удивился Берни.

– Ничего я толком не знала. Мне ночью приснился кошмар: меня душило ожившее кресло. Теперь я понимаю, что поймала предсмертный зов Гинара, а утром ничего такого не заподозрила. Ну, кошмар и кошмар – бывает. Хотя могла бы догадаться, что дело нечисто: временами такая накатывала тревога, хоть беги. Видимо, я ловила эманации от магистров.

Вардан испуганно посмотрел на друга.

– Берни, если этот диверсант убивает менталистов, выходит, Кресси тоже в опасности?

– Диверсант? Менталистов? – Крессида внимательно посмотрела сначала на Вардана, потом на Берни, подошла к кровати, села рядом с эрлитом и потребовала: – Выкладывайте!

Берни коротко и на удивление серьезно пересказал ей все новости, включая свои выводы и догадки.

– Похоже на правду, – задумчиво сказала Крессида. – А я еще удивлялась, что комиссия решила проверять нас мемоскопом, хотя с менталистом все было бы куда проще. И нашего согласия не потребовалось бы. Ему ведь не нужно копаться в наших воспоминаниях и мыслях, достаточно просто взглянуть на структуру дара. У мага, способного наделить жизнью и сознанием кресло, она должна быть уникальной. Теперь-то понятно, что они просто не захотели рисковать менталистом. Их и так, наверное, на всю столицу осталось меньше дюжины…

– И ты в их числе, – мрачно заключил Вардан. – А сюда, в карантин, тащат всяких подозрительных типов. Снаружи-то охранный контур поставили, а здесь – только двери с запорами. А что ему эта дверь, если он может оживить ее вместе с запором?

– Варди, не нагнетай. – Поморщился Берни. – Не верю я, что наш убийца всемогущ – в шестнадцать-то лет! Да, он расправился с тремя магистрами, но по одиночке и только потому, что захватил их врасплох своими сюрпризцами. А мы к ним готовы, к тому же нас трое, и все небездарны. Ты голой силой любое кресло в щепки накрошишь, я подпалю, а Кресси затейнику какой-нибудь паралич организует. Кресси, ты мне лучше вот что скажи. Помнишь, ты говорила, что у Вардана структура дара тоже необычная? А как ты отличаешь обычную от необычной? Как ты ее вообще видишь?

– Это не так-то просто объяснить… Представь себе объемную стеклянную кляксу. Внутри клякса полая, полость – сосуд для силы. Но ее не видно, потому что стекло толстое и матовое. Зато видны трещинки, идущие к поверхности. Только у трещинок обычно форма ломаных, а тут такие извилистые линии… Одни тонкие, как волосинки, другие потолще, как будто прогрызенные в стекле ходы. Это и есть стихийные каналы. Форма у всех разная, самая причудливая. Но каким-то образом – интуитивно – я угадываю по ней, к какой стихии канал относится. А опытные менталисты, должно быть, знают совершенно точно.

– Угу. Толстые ходы – это открытые каналы, волосинки – закрытые, правильно? И что не так в картинке дара Варди?

– Сочетание линий. Стихии, как ты знаешь, делятся на основные и высшие. Так вот, толстые линии – открытые каналы – обязательно должны относиться к одному типу стихий. Иными словами, если маг управляет, скажем, стихией воды, то у него могут быть открыты еще и каналы воздуха, огня или земли. А могут и не быть – как повезет. Но витальный и ментальный каналы совершенно точно будут закрыты. А у Варди одновременно открыты каналы земли, воды и жизни.

– И ты предполагаешь, что у убийцы должно быть что-то подобное?

– Да. Только вода – не обязательно, а помимо каналов жизни и земли должен быть открыт еще ментальный. Без меня у Варди тогда ничего не получилось бы с манекеном-оборотнем. То есть, ожить-то он бы ожил, и даже трансформировался, но вел бы себя непредсказуемо, как неразумная тварь… Эй, Берни, ты меня слышишь?

– Тебя, пожалуй, не услышишь! Я думаю.

– И давно это с тобой? – поинтересовалась Крессида, изобразив озабоченность.

– О чем думаешь? – спросил Варди, опасаясь, что друзья опять начнут свой шутливый поединок, а неведомый убийца менталистов тем временем изобретет способ добраться до Кресси.

– Вам не кажется странным, что в Академии одновременно появились два схолара с уникальным даром? Триста с лишним лет никто не слышал о существовании магов, управляющих разнотипными стихиями, а тут – нате вам, сразу двое. Причем одного возраста. И возраст этот, что показательно, шестнадцать лет. А мы через два месяца будем праздновать семнадцатую годовщину победы над Ургандом…

– Но ургандские колдуны тоже не управляют разнотипными стихиями, Берни. Говорят, среди них много сильных огневиков. И менталисты встречаются чаще, чем у нас. Зато земельщики – намного реже. А о виталистах, по-моему, вообще ничего не известно.

– Кресси, я понимаю, что с тобой ЭТО не случается, но ты все же попробуй. Подумай. Через семнадцать без малого лет после окончания войны с чужими магами мы имеем сразу двух шестнадцатилетних схоларов с даром смешивать несмешиваемые стихии. Ну?

У нее округлились глаза. Потом они оба уставились на Вардана. Он почувствовал, как к лицу приливает краска.