Пестрая лента

— Просто так…

В сопоставлении с показаниями шофера, который возил родственников подсудимого к матери Ирины сразу после ее гибели, эти слова уже приобретают силу улики — была, значит, связь Запорожского и его родных с матерью погибшей. Значит, ложны заверения подсудимых о том, что никаких отношений между семьями не было.

Второй месяц идет процесс. Подсудимые упорно отрицают свою вину. Прокурор, адвокаты вновь возвращаются к материалам предварительного следствия, к показаниям подсудимых на суде. Запорожский на вопрос, как ему удалось абсолютно точно указать местоположение трупа, если он никогда не бывал в тех местах, начинает рассказывать, как однажды искал какой-то клуб и забрел на Кутовую улицу, а когда следователь вынудил признание, то «местность представилась мне словно на картине». Богданов говорил о том, что его брат Валентин мягкий человек, сильно пьет, запутался с женщинами и что поэтому «сломить» его не составляло труда, сам же он оговорил всех «по злобе и теперь раскаиваюсь» и т. д. и т. п.

Крутится магнитофон. И хотя процесс идет уже долго, хотя все перипетии преступления не раз пересказывались, запись слушают, затаив дыхание.

Г о л о с  З а п о р о ж с к о г о. В жизни моей случилась непоправимая трагедия: я убил Ирину. Много лет лежал на душе этот груз. Больше таить преступление я не мог. Я не хотел убивать — все произошло так внезапно. Мне трудно говорить об этом, но еще труднее молчать. Мои близкие хотели скрыть мое преступление, я понимаю, что своим признанием подвожу их, но что делать! Я чистосердечно признаюсь и искренне раскаиваюсь. Прежние показания я давал под влиянием брата.

Итак, в отношениях с Ириной у меня было два периода. Первый — чистый и безоблачный. Второй начался после моей женитьбы. Тут я испытал все: угрозы, шантаж, слезы, скандалы. И, наконец, известие, что она беременна…

Дальше во всех подробностях следует рассказ о преступлении, которое мы описывали.

Слушаем записанные на магнитофон показания Олега Богданова. Они столь же обстоятельны и украшены неповторимыми деталями.

Г о л о с  Б о г д а н о в а. Валентина я знаю с детства. Он рос изнеженным мальчиком. Знал только свою музыку… О связи его с Ириной узнал от него самого. Он уже был помолвлен с нынешней своей женой. Однажды сказал, что Ирина в положении, надо искать врача, чтобы прервать беременность. В ночь на 29 мая 1962 года он прибежал к нам взволнованный, в крови. Сказал, что на него напали хулиганы. Когда жена моя вышла, выложил все. Как объяснился с Ириной, как ждал ее из душа, как они поссорились, как она ударила его и как он… Он очень просил поехать с ним. Я согласился. Ирина лежала недалеко от дома, она была мертва. Мы попытались оттащить ее, но тут вышла какая-то женщина…

Утром я обо всем рассказал своему отцу. Пришла жена А. Ф. Кучеры, нашего дяди, врача. Решили, что надо обязательно скрыть связь Валентина с Ириной, о которой в общем-то никто не знал, так как Валентин был очень осторожен. Собрали три тысячи рублей, и отец повез их матери Ирины…

Так что это, самооговор? Нет, чаши весов правосудия склоняются все больше не в сторону подсудимых. Нет, не оговорили себя подсудимые, а признались в содеянном, а теперь пытаются уйти от ответственности. Об этом говорят не предположения, а факты, улики, доказательства.