Пестрая лента

Пока детективы прослеживали путь троицы по ленинградским и рижским ресторанам, сотрудники НИИ МВД СССР делали так называемый «фоторобот»: показывают части лица (рот, глаза, лоб, подбородок и т. д.) очевидцам, и те говорят, похожи ли таковые снимки на черты физиономии виденного человека. Так подбирается примерный портрет. А художник в это же время со слов работников бухгалтерии делал словесный портрет человека, ограбившего кассу. И когда посмотрели на портрет художника на «фоторобот», вроде бы обозначился Шевцов, хотя последний бороду никогда не носил.

Потом уже, когда следствие было окончено, схема ограбления и сокрытия следов стала ясной. Когда же только производились описанные действия, картина была туманной. Попов и компания укладывались всего лишь в одну из версий. «Они или не они» — с уверенностью сказать было нельзя. Да, отсутствие алиби, траты денег, аморальный облик, некоторое сходство словесного портрета с обликом Шевцова — это были ниточки, но не улики. И все же этого стало достаточно, чтобы получить санкцию на обыск…

Квартира, где жил Попов, напоминала театральную уборную (грим, реквизит, бутафория) — мать Евгения актриса. Осматривая вещи и обстановку, следователь Абрамов обратил внимание на кисточку, которая лежала на столе сына, а не в вещах матери. Взял следователь кисточку, повертел в руках.

— Это Евгений билеты обычно приклеивает к авансовым отчетам, — пояснила мать, — он ведь администратор, у него целая бухгалтерия.

Следователь положил кисточку. Ничего в ней особенного. Потом снова взял. Почему? Он этого бы не мог сказать. Очевидно, искусство расследования, как и всякое другое, имеет не то что свои секреты (хотя и секретов хватает), а какие-то неуловимые нюансы и штрихи, те самые «чуть-чуть», которые возводят ремесло в творчество. Словом, взял кисточку Абрамов…

А тем временем компания уже перебазировалась на юг, в Краснодарский край. Шел июль. По всей вероятности, начинались финансовые затруднения. Недавно приобретенный транзисторный приемник «Шарп», магнитофон «Нивико» продаются в комиссионке Шевцовым. Попов устраивается в краевую филармонию, организует музыкальную бригаду. Дела, однако, идут плохо. Из «люксов» перебираются в частный дом — 1 рубль койка. Солистка Анжела отдает Шевцову последние 80 рублей. Попов организует работу в Гаграх, в ресторане. Но и здесь дело не ладится. Что-то надо предпринимать…

Однако от этих забот их уже избавляют. 23 августа арестовывают Шевцова. Прокурор дает санкцию, хотя прямых улик все еще нет. Но косвенных достаточно. Теперь важно так повести допрос, чтобы подозрения либо рассеялись, либо следователь, безусловно, убедился в виновности человека.

— Зачем вас сюда доставили на самолете, вы не предполагаете? — такой вопрос задал Шевцову Евгений Александрович Абрамов, когда встретился с ним уже в Москве, в управлении.

— Понятия не имею.

— Хорошо, чтобы объяснить это, нам придется проанализировать динамику вашего финансового положения.

— Не понимаю.

— В мае вы кругом занимали деньги. В июне вдруг начали жить на широкую ногу.

— То есть, как?

— Пожалуйста! Вы покупаете мебель, транзистор, телевизор. Это 720 рублей. Дальше следуют часы, фотоаппарат. Я уже не говорю о ресторанах, где за ужин выкладывается 90 рублей…

— Видите ли, в армии я скопил три тысячи. Правда. Я даже могу показать где хранил — у трубы на чердаке.

— Предположим. Но вы же отдали две с половиной тысячи долгу. Кому? Попову. Вернее, через Попова в Москонцерт. Так откуда…

— ?

— Молчите? Попытаюсь вам подсказать. Не в кассе ли истринского торга?.. Впрочем, вы, кажется, утомились. Давайте прервемся. Да и время обедать…

Когда Шевцова вновь привели на допрос, он сначала сел, потом поднялся.

— Что же это получается? Вы что, с тех пор как я вышел из универмага с сумкой денег, не отходили от меня ни на шаг? Почему ж тогда сразу не брали? Да, перед вами исполнитель главной роли ограбления в Истре. Это я — Шевцов…

Медведева была в положении и поэтому ее арест произвели со всей осторожностью. Операцию проводил инспектор Баварский. С ним была врач. Мало ли что может случиться — все же беременность! И все было так обставлено, что Раиса Петровна прилетела в Москву с сопровождающими ее лицами, доехала до места назначения и, только когда за ней захлопнулась дверь камеры, она удивленно спросила:

— Послушайте, а я случаем не в тюрьме?

— Увы, Раиса Петровна, в ней!

— Касса?

— Она.

— Любопытно. Как же так?

— Все очень просто. Мы вам все расскажем. А сейчас вам надо сообщить, куда вы бросили пистолет, сумку, бороду и прочее.

— В пруд.