Пестрая лента

Первые показания Владимира Гараева:

«Когда я курил перед рестораном, то метрах в сорока у магазина «Кулинария» увидел трех мужчин. Они не то спорили, не то, наоборот, обнимались. Вдруг один упал. Другой тут же побежал за угол «Кулинарии», а третий — к скверу. Я подошел к лежащему и ужаснулся: в правом виске его торчал нож.

Я выхватил нож и отбросил его в сторону. Пытался привести в чувства человека. Мимо шли двое. Я им крикнул, чтобы немедленно позвонили в «Скорую помощь», а сам кинулся искать милиционера. Потом подъехала «Скорая». Мы погрузили человека, и я пошел в общежитие».

Рапорт милиционера Золотько:

«В 23 часа я стоял на остановке троллейбуса. Ко мне подбежал гражданин и сообщил, что возле ресторана убили человека. Я бросился туда. Метрах в пяти от ресторана лежал неизвестный в луже крови. Я хотел звонить в «Скорую помощь», но она тут же подъехала. Я подобрал складной нож, который валялся на месте преступления».

Показания швейцара Силаева:

«Примерно в 23 часа я слышал, что из фойе звонили по телефону в «Скорую». Судя по акценту, звонил грузин или армянин. Я вышел на улицу. У магазина «Кулинария» виднелся лежащий на земле человек. Тут к нему подъехала «Скорая»…

Показания официантки Равич:

«Когда я собралась домой, это было в 23 часа, то в вестибюле увидела Гараева. Он попросил позвать Нелю. Я сказала: «Как тебе не стыдно, она же замужем». Он, видимо, обиделся, ничего не сказал, вытащил сигарету и пошел к двери. Я привела себя в порядок, причесалась и направилась домой. У входа стояли двое: по-моему, они ужинали у нас, а сейчас запыхались, словно бежали. «Надо вызвать милицию», — сказал один. Я оглянулась — метрах в сорока у «Кулинарии» лежал человек, а над ним нагнувшись стоял Гараев. Я оглянулась, но тех двоих уже не было…»

Вторые, «чистосердечные», показания Владимира Гараева, данные через месяц после начала следствия:

«Мы поссорились с гражданином около ресторана. Он был здорово пьян, задел меня и извинился. Я ничего не ответил. Это, видимо, ему не понравилось и он прицепился ко мне. Я сказал: «Иди, проспись». Тогда он грязно обругал меня, да еще драться полез. Тут я словно в экстаз пришел. Не помню, как у меня в руках нож очутился, не помню, как ударил. Очнулся, когда он уже лежал в крови. Я ужаснулся и отбросил нож в сторону. Оглянулся — двое мужчин к ресторану шли. Я им крикнул, чтобы «Скорую» вызвали, а сам за милиционером побежал. Решил себя не выдавать. Испугался. Стыдно было. А теперь не могу держать это на душе…»

Из приговора суда:

«..Между потерпевшим Хомяковым и Гараевым возникла драка, во время которой Гараев выхватил перочинный нож и ударил Хомякова… На основании собранных доказательств… руководствуясь статьей… приговорить…»

Из письма Гараева отцу после утверждения приговора:

«Когда меня впервые вызвали в милицию, я думал — как свидетеля. Я все рассказал, как было. Но потом меня вызывал и вызывал следователь и говорил, что нож, которым убит Хомяков, принадлежит мне. Но это был не мой нож. У меня был тот, ты знаешь, который мне дядя Самсон подарил, с зеленой рукояткой, а этот с коричневой. Я им говорил об этом, «А где же ваш нож?» — спросил следователь. Я сказал: «Наверное, в общежитии». Но там мы его не нашли. Куда он делся — не знаю. После этого следователь все время твердил мне: сознайся, на ноже отпечатки твоих пальцев, это решающая улика, сознаешься — суд это учтет». И я решил «сознаться», то есть наговорить на себя. И вот я здесь… Поверь, отец, сейчас я говорю правду. Я не виноват. Но так сложились обстоятельства…»