Пестрая лента

Реальное уголовное дело внешне выглядит куда проще «Баскервильской собаки» Конан Дойля или «Восточного экспресса» Агаты Кристи, и даже пресловутый майор Пронин расследовал куда более запутанные преступления. Но ведь и сложнее всегда реальное уголовное дело. Да, сложнее! И потому, что действуют не вымышленные герои, а люди из плоти и крови. И потому в реальном деле столько факторов — детективных, процессуальных, психологических, социальных, этических, экономических — сколько ни одному сочинителю захватывающих сюжетов и не снилось. Если бы самому талантливому создателю детективного рассказа любой из нас начал бы задавать бесчисленные «почему», уверен, автор бы запутался. Суд должен выяснить все «почему», ибо каждый ответ может пустить под откос, кажется, безупречно подогнанную версию. И начисто переменить суть дела.

Меняет ли, например, «суть дела» цвет рукоятки ножа, которым был убит Хомяков? Если задать такой вопрос в отрыве от контекста, то следует ожидать отрицательного ответа: нет, конечно. Не зависит же исход операции от содержания монограммы на скальпеле или качество лабораторного опыта — от конфигурации электрического штепселя. В юриспруденции все от всего зависит. И нет в процессуальном кодексе величин, коими можно пренебречь…

— Так вот, о цвете ножа, — диалог моего друга с бывшим судьей продолжается. — Лист № 61-а — это протокол о приобщении к делу орудия убийства. И там приписано другим почерком, что рукоятка ножа коричневая. И милиционер подобрал коричневый перочинный ножик. И Гараев показал, что у него был нож с коричневой рукояткой…

— Да, да, припоминаю. Там какое-то недоразумение с этим ножом было. Нуте-ка, дайте мне этот том. Верно, лист № 61-а подозрительно выглядит. Но ведь Гараев опознал нож! Тот самый, на котором были отпечатки его пальцев.

— Отпечатки. А вспомните римских юристов. «Может быть, он вынимал нож из груди поверженного?». Но дело даже не в этом. Вы не обратили внимания, что Гараев на первом допросе говорил о ноже с зеленой рукояткой? Вот, читайте… Это существенно. Он же говорил тогда… Ну, что ли, непринужденно, не зная, какой нож фигурирует в материалах дела. Просто сообщал, что у него имелся перочинный нож с зеленой рукояткой.

— А почему вы думаете, что его вторые показатели ложны. Почему не допускаете, что они в самом деле чистосердечны? Разве так не бывает? Сначала хотел все скрыть — говорил о зеленом, вымышленном ноже; стал признаваться, сказал об истинном — с коричневой ручкой.

— Гараев, естественно, зеленую ручку мог выдумать. Если бы… у него не видели ножа с зеленой ручкой!

— Кто?

— Дайте-ка мне том… Вот это показание прочтите.

Официантка Аринова:

«Гараев в течение вечера несколько раз выходил курить и оставлял пиджак. Один раз задержался. Мы с администратором Семеновой боялись, что не заплатит. Взяли пиджак его и посмотрели, есть ли деньги в кармане. Семенова вытащила из кармана складной нож с зеленой ручкой…»

— У него, что же, два ножа было? — продолжал Порфирий «допрос». — Но он о втором не говорил, ни когда отрицал все, ни когда признаваться стал во всем. Кстати, Семенову допрашивали, но о ноже в протоколе ничего нет. Верно, — примерно через месяц Семеновой предъявили нож, и она сказала: «По форме, размеру и кажется (!) по цвету он напоминает тот, что был в пиджаке Гараева, но точно я не запомнила». Но ведь это через месяц! И когда уже Гараев «опознал» нож.

— Да, противоречия в материалах предварительного следствия есть, — говорит Вермишев.

— Простите, но не для того ли существует следствие судебное, чтобы все противоречия устранить?

— Разумеется, разумеется…

— Тогда как же объяснить первые показания Гараева, показания Ариновой? Как объяснить приписку «нож с коричневой рукояткой», сделанной совсем другим почерком? И не только о цвете ножа речь. Гараев, описывая свой нож, не упоминал кольца для цепочки — а у вещественного доказательства оно есть. Можно было бы допросить соседей по общежитию — они же видели у него нож в обиходе…

— Можно бы…

— Гараев показывал сначала, что нож подарил ему дядя Самсон. Вы допросили этого дядю?

— Нет.

— Изменив показания, «признавшись», он сказал, что купил нож в магазине на рынке за два дня до происшествия, поэтому в общежитии нож могли не видеть. Продавали такие ножи в магазине?

— Это неизвестно…

— Но следствию-то должно было стать известно! Месяц — не велик срок, можно бы все точно проверить. Почему же не проверено? Дальше. Через день после происшествия Гараев вместе со своим приятелем Сокуром и двумя продавщицами из магазина, фамилии коих известны, выпивали в общежитии. И девушки резали колбасу ножом Гараева. Ножом с зеленой ручкой! Значит, и до убийства, и после у Гараева видели один и тот же зеленый нож. Убит Хомяков коричневым. Не наводит на размышления?