Пестрая лента

Эффект присутствия милиционера в жизни каждого довольно трудно выразить — разве что какими-нибудь хитроумными уравнениями со многими неизвестными. Наши с ним отношения напоминают отношения с собственным сердцем или, если это сравнение покажется «слишком», с любым другим органом, с тем же зубом. Не чувствуем, где оно (или он) — значит, все в порядке. А вот как начинаем чувствовать — беда! Мы делимся радостью с кем угодно, но только не с милицией. Когда приходит беда, часто набираем 02.

Нет, я не хочу никого упрекнуть. Да и милиция отлично понимает наш стихийный эгоизм. Она, милиция, снисходительна даже к той тете, которая обещает «сдать» шалуна-сына «дяде-милиционеру», и вполне философски не пытается ответить на несходящий с наших уст упрек — вопрос «куда смотрит милиция». Она знает и делает свое дело и смотрит в общем-то куда ей положено. Пропуская мимо ушей глупую шутку матери, она заслонила невидимым, но прочным щитом ее малыша. Щитом, надежность которого олицетворяется ни в какой-нибудь хитроумной технике, столь богато рожденной XX веком, но целиком и полностью в личности милиционера. Ее не заменит ничто.

Человека в синей шинели мы поминали добрым словом больше по табельным дням и в официальном порядке. В обиходе — чаще ругали. За дело и без дела. Со знанием дела и просто так, потому что кого-то же ругать надо за все неполадки и непорядки, а милиционер — вот он, рядом и весьма заметен, а ему, коль никто ничего не нарушает, положено быть бесстрастный, хотя оскорбление его мундира закон карает чрезвычайно строго.

Наверное, какая-то часть упреков и попреков была направлена в адрес старшего сержанта Кировского районного отдела бакинской милиции Мамеда Рамазанова. Если не в его личный адрес, то в коллективный — «куда смотрит милиция». Но когда в отделении раздался звонок и взволнованный голос сообщил, что одуревший от водки субъект стрелял только что в соседа и что жизнь жены и ребенка этого субъекта под угрозой, Мамед со своим товарищем Гасаном Алиевым бросился на сигнал бедствия. Он успел. Успел подставить свою грудь под заряд дроби, чтобы, погибнув, спасти ребенка.

Он любил жизнь, Мамед Рамазанов. И у него осталась жена. И сын Абдулла, которому было 15 лет.

Он носил еще синюю шинель, Мамед Рамазанов.

Рамазанов Абдулла, зачисленный в ряды бакинской милиции, наденет элегантное пальто цвета маренго. Но девиз «умри, а выполни приказ» станет, уверен, его девизом.

И все-таки это новая форма.