Пестрые человечки

– Договаривались-то мы с ней на месяц, меньше я не сдаю, а она прожила всего неделю, а потом соседи мне звонят, что квартира пустая стоит, а свет на кухне все время горит. И днем и ночью. Я примчалась, смотрю, ни жилички, ни ее вещей, ничего нет. Исчезла. И свет, мерзавка, перед уходом на кухне не выключила. Ей-то что, а мне прямой убыток! И ключ мой с собой забрала. Теперь и не знаю, что делать. То ли замок в двери менять, то ли ждать, когда жиличка моя объявится. Все-таки до конца месяца мы с ней уговаривались. Деньги-то мне хоть и заплачены, но неприятно, чего квартира просто так простаивает?

– А вы смогли бы узнать ту женщину, если бы увидели снова? – спросила у Галины Николаевны Аня.

– И не узнала бы никогда! – махнула рукой старуха. – Я уж как вертелась, чтобы она платок и очки сняла. А она ни в какую. Глаза, говорит, болят, плакала много. И шарф с головы не сняла. Так что лица я ее толком и не видела.

– А приехала она на чем? – спросила у старухи Аня. – На машине или на своих двоих?

– Зачем на своих двоих? – удивилась бабка. – Я же говорю, дамочка обеспеченная. И машина у нее была. Синяя такая. Иностранная.

– А номер? Может быть, вы номер запомнили? Тогда по номеру машины вашу пропавшую жиличку найти можно, – сказала Аня.

– Вот беда! – искренне расстроилась старуха. – Не знала я. А то бы уж обязательно записала.

– Не сомневаюсь, – пробормотала Аня себе под нос.

Жадная бабка ей не нравилась.

– А ходил кто-нибудь к вашей жиличке? – спросила она. – Может быть, соседи видели?

– Какое там! – вздохнула бабка. – Дамочка эта и прожила-то у меня всего ничего. Ту неделю, что на квартире появлялась, она там тоже особенно не мелькала. Но вроде бы подруга к ней приходила. Да только ни имени, ничего другого об этой подруге я не знаю. И не видела даже. Соседи рассказали.

– А паспорт! – воскликнула Аня. – Уж паспорт вы должны были ее видеть! Как же без паспорта незнакомого человека к себе поселить?

В ответ старуха понесла такую ахинею, что Аня уже через минуту перестала слушать. И так все было ясно. Жадная старуха польстилась на большую плату, которую предложила ей дама, и не потребовала с той ни паспорта, ни других документов.

– Вот так и норовят всякие личности обмануть бедную одинокую старуху, – ныла Галина Николаевна у Ани над ухом.

– Обманешь тебя, как же, – пробормотала Анька с досадой. – Сама кого хочешь обманешь, из-за копейки удавишься.

– Вот перстень у жилички моей был приметный, – внезапно донеслось до Ани. – Я еще внимание на него обратила. Думала, стекляшка синяя. А оказывается, сапфир.

– Сапфир? – машинально переспросила Аня.

– Ага, – с готовностью кивнула старуха. – Огромный такой перстень во всю фалангу. И в середине сапфир этот синий. Тоже огромный. Висит такая дуля, невольно внимание обратишь. Вот на этом пальце.

И Галина Николаевна показала средний палец. Жест получился таким неприличным, что Аня невольно фыркнула.

– Перчатки-то моя жиличка, когда в квартиру вошла, все же сняла. Вот я и обратила внимание на перстенек, – продолжала рассказывать бабка, не заметив Аниного веселья, – говорю, неудобно же такой огромный камень таскать. Ни постирать, ни сготовить. А дамочка эта, Наташей она мне представилась, как засмеется. Мне, говорит, ни готовить, ни стирать давно уж не приходилось. И посмотрела на меня этак высокомерно. Ну, думаю, и не понятно мне, как же ты такая неприспособленная одна жить-то собираешься. У меня ведь ни машины стиральной в квартире нет, ни домработницы. Подумала и плюнула. Про всех думать, голова распухнет. А кольцо свое Наташа эта все-таки камнем внутрь сразу же после нашего разговора повернула.

Аня ушла от Галины Николаевны, унеся весьма сомнительную добычу. Красивую богатую незнакомку, снявшую квартиру, где происходили съемки фильма с участием Симона и неизвестной проститутки, возможно, звали Наташей. И она носила на среднем пальце правой руки кольцо с крупным сапфиром.

– Не думаю, что по таким приметам можно найти в многомиллионном мегаполисе кого бы то ни было, – вздохнула Аня и поехала к Марише.