Пестрые дни Тальи Мирей. История 2

– Господа! – Сказал он своим негромким хрипловатым голосом. – Как вы знаете, наше заведение делает все, чтобы гости не только вкусно поели, но и приятно провели вечер.

– Да-а! – Закричали с мест отдельные голоса завсегдатаев.

– В этот раз нам хочется, чтобы именно вы, наши дорогие посетители, раскрыли друг перед другом свои удивительные таланты. Быть может, кто-то хорошо поет? Или танцует! А кто-то знает кучу веселых историй. Прошу, поделитесь ими с окружающими! Мне говорят, – он наклонился и приложил руку к уху, – у нас уже есть желающие. Тогда, – он выпрямился, – милости просим подняться на сцену нашего первого героя! Встречайте господина из второго грота!

Следом за всеми остальными я с любопытством посмотрела на выбравшегося к сцене высокого светловолосого мужчину, одетого, как клерк одного из здешних учреждений. То есть, в простой темной гамме и без украшений. Единственное, чему я немного удивилась, так это его прическе: здешние обыватели редко носили длинные волосы, пусть даже собранные в хвост. Если только молодежь… Но их обладателю, по моим меркам, было уже за тридцать. Помахав со сцены не только приготовившейся к развлечению публике, но и даме, оставшейся за столиком, он нагнулся к микрофону.

– Говорю я, в основном, по существу. – обведя зал внимательным взглядом, сказал мужчина. – Но одну из баллад моей родины, долины Барсов, спою сегодня с истинным удовольствием.

Его голос звучал приятно, поэтому ему недолго похлопали и предложили начать. Пошептавшись с музыкантами, он снова появился в освещенном круге и посмотрел куда-то вдаль, поверх человеческих голов. А когда он запел, я почувствовала, как напряглись струны моей души, отзываясь на неизвестно как появившуюся в незатейливых словах песни эльфийскую грусть.

– Тяжка ноша твоя, память – крепче клинка. Поздней ночью покинул обитель

И ушел в пустоту с тощей сумкой в руках мой наставник, духовный воитель.

Ради блага страны ты оставил приют, тех, кто дорог печальному сердцу…

Виноватые в том слез разлуки не льют: властный путь допускает все средства.

Мир забрал у тебя все надежды, мечты, растоптал твои чувства жестоко.

Ты ушел в никуда… И поникли цветы. Им теперь без тебя одиноко.

Ты и сам одинок. Безразличен судьбе. Замечаешь прошедшие даты,

Словно вехи дорог, что раскрыты тебе. К их истокам не будет возврата.

Окружают тебя тени вместо людей. Их движенье не трогает душу.

Затворившись в себе, ты не станешь сильней. Не пора ли преграды разрушить

И впустить яркий луч чьей-то юной любви? Ее чистые, светлые воды

Непременно помогут твой мир оживить, распахнув крылья вечной свободы…

… прошлой жизни оставив невзгоды…

При последних аккордах песни мужчина опустил глаза и посмотрел в темноту зала с легкой, чуть смущенной улыбкой. Взгрустнувшие дамы вытерли слезки, а господа, покачивая в знак одобрения головами, похлопали. Певец сказал «спасибо» и, спустившись в зал, затерялся среди столиков. А я потерла в недоумении лоб.

– Дядюшка Горс! – позвала пригорюнившегося над бокалом гнома. – Мне кажется, или этот человек заменил текст старой эльфийской баллады своими словами? Вроде там говорилось о скорби девушки, чей молодой муж остался на поле боя.

– Ага. – согласился Горс. – Заменил. Но, согласись, получилось красиво… – он вздохнул. – Словно про меня пел!

– А мне показалось, – я снова посмотрела в сумрак зала, – это пожелание от всего сердца тому, кто должен был его услышать.

– Сама-то придумала, с чем будешь выступать? – перестав макать усы в вино, поинтересовался мой спутник.

– После такого… – пожав плечами, я тоже отпила глоток. – Даже и не знаю. Что-то шуточное – глупо. Романтичное – банально.

– А у этого, – гном ткнул вилкой в подвыпившего мужичка в сюртуке чиновника, – кажется, отличное настроение, и ему на все наплевать.

Тот, о ком мы говорили, с натугой и красным от усилий лицом изображал на сцене пляски горных троллей. Не хватало только костра, костей, самогона и словечек, без которых не обходится любой разгуляй в чисто мужской компании. Вместо этого он хлопал себя по щекам и старательно долбил каблуками пол. Мне показалось, или на самом деле в стороны летели дымящиеся щепки? Как бы то ни было, публика смеялась, повизгивала и свистела. И лишь прячущийся в занавесках уборщик с огнетушителем в руках выглядел слишком серьезно. Интересно, за такую бесценную идею господин Сурвей вычтет из моей зарплаты стоимость ремонта?