Пестрые истории

Мало известно о том, как древнеримские атлеты мерялись силами. Плиний сообщает только о двух профессиональных тяжеловесах (VI, 19). Одного звали Фусий, его показательный номер состоял в том, что он к каждой ноге привязывал гири весом по сто фунтов, столько же поднимал руками, а две гири по двести фунтов клал на плечи. Римские фунты в пересчете на современные меры веса составляют 100 фунтов — примерно 32 килограмма, то есть всего получается около двух с половиной центнеров.Приходится принимать на веру, что с этим грузом он еще и взбирался на лестницу.

Плиния это ничуть не удивляет, — как он говорит, — сам своими глазами видел в театре такого силача: на нем был свинцовый панцирь весом в пятьсот фунтов, столько же весили его свинцовые сапоги, и он с этим грузом, то есть более трех центнеров, еще обошел весь просцениум.

Милон из Померании

И все же нет такого атлета, который смог бы остановить телегу Времени. Она пробежала две тысячи лет, пока не подошла опять к такому богатырю, которого невозможно было сдвинуть с места. Диннис фон Клейст звали его, а жил он при дворе герцога Померанского около 1570 года.

После одной пирушки он засунул мизинец за пояс герцога, и напрасно хозяин пытался оторвать палец от своего пояса, дергал, оттаскивал — палец не отставал, словно его приклепали туда. Богатырь еще и подначивал хозяина, чтобы тот попросил помощи. Вскочил один из гостей, схватил атлета за руку, стали тянуть, но и вдвоем не осилили одного мизинца. Пошли еще и другие, собралось их десятеро,ухватились друг за друга, очень старались, лбами об пол чуть не стукались, а пальца ни на вершок оттянуть не смогли.

Снова пирушка, новое испытание сил. Блестящее общество жаждало доброго вина, а в подвале нашлось пять бочек отличного итальянского вина. Его благородие фон Клейст предложил на спор, что он сразу принесет все пять бочек. Местные знали его силу и не стали ввязываться, а приезжие приняли вызов. В погребе новоявленный Фусийвзял по бочке подмышки, по одной взял руками за пробки, а пятую прихватил зубами,правда, с великим стоном, но все же поднялся в обеденную залу. Высокие гости платили и пили. (Согласно немецкому тексту каждая бочка вмещала анкервина. Если эту старинную меру объема принять за сорок литров, то всего поклажа составила двести литров вина.)

В кухне очищали черешню от косточек. Косточки внесли к гостям на огромном блюде, человек с железными руками погрузил ладони в блюдо, и сколько сумел загрести косточек в горсть своими огромными руками — все оказались раздавленными!

Серебряные талеры ломал, словно вафли, а золотой кубок он сдавил так, что вино прыснуло до потолка. Но он был, видать, смышленый человек, заранее условился, что кубок оставит себе, а обломки талеров положит в карман. Впрочем, ему тоже не удалось умереть своей смертью: зимой под ним треснул лед, и он утонул в реке.

Разламыватели талеров и подков

Обломки талеров и гнутых подков — дело обычное для силачей, о них и рассказывать не стоит. Вот только один анекдот из венгерской жизни.

Имре Мачкаши, дворянин из Трансильвании, слыл могучим силачом. Раз пришлось ему подковать лошадь у местного кузнеца. Но прежде осмотрел подкову.

— Не добре, — сказал он и переломил надвое.

Кузнец подает ему другую.

— То ж не добре, — покачал головою и опять переломил.

На третьей подкове наконец разрешил подковать лошадь.

— Сколько стоит?

— Талер.

Мачкаши отдает талер, кузнец ломает его.

— То не добре.

Получает второй и тоже ломает его.

— От то добре, — говорит он о третьем.

Так подшучивали друг над другом два силача.

Эта маленькая история, даже анекдот — не первой свежести. То же самое рассказывали про Морица Саксонского, маршала Франции, сына курфюрста Саксонского Августа II Сильного (1670–1733), который точно так же гнул железо, как и его отец. Во время ужина — по-видимому, силачи были большими любителями выпить, и тут им приходила охота силушку свою показать, — так вот, за ужином подали отличного вина в бутылках, но во всем доме не нашлось штопора. Тогда маршал Мориц велел принести железный гвоздь и голыми руками (!) скрутил его штопором.

Август Сильный и привидение

Отец его тоже ломал подковы; но самый интересный на эту тему случай рассказан бароном Пельницем [176]в его книге «Галантная Саксония».

В свой наезд в Вену Август завел дружбу с сыном императора Леопольда Иосифом, королем Римским. Определенным кругам пришлось явно не по вкусу, что наследник трона Габсбургов водит дружбу, с князем-протестантом. Как бы из того чего не вышло.

Тогда произошло следующее. Как-то ночью кронпринц Иосиф проснулся от ужасного звона цепей.Возникшая в сенях покоя какая-то призрачная фигура плачущим голосом обратилась к нему:

— Иосиф, король Римский! Я дух, испытывающий муки огня в чистилище. Я пришел к тебе оттуда, посланный Богом, чтобы упредить тебя от дружбы с саксонским князем Августом. Ты стоишь на краю бездны; сели не порвешь с ним, готовься к вечным мукам.