Пестрые истории

Ее фигуру, лицо описывали так: «Высока, стройна, осанка королевская. Обрамленное темными локонами лицо с правильными чертами излучало гордую холодность и вместе с тем выдавало страстную самоотверженность. Темно-голубые глаза то блистали светом высокомерного остроумия, то туманились какой-то глубокой удрученностью. Каждый ее жест был исполнен достоинства и полон очарования. Все ее существо было проникнуто какой-то особой двойственностью: она могла быть соблазнительно привлекательной, но и холодно отталкивающей».

Из этого романтического описания, однако, можно заключить, что она была существом привлекательным и интересным, из того исполненного противоречий сорта представительниц прекрасного пола, который особо годится для того, чтобы кружить голову обычным мужчинам. Но Наполеон не был обыкновенным мужчиной, и попыткам иных очаровательных прелестниц привлечь его внимание он очень скоро положил бы конец. С другой стороны, эта гордая женщина вряд ли удовлетворилась бы ролью одной из ряда уступчивых придворных дам.

После смерти Наполеона графиня Шарлотта закрылась в своем замке и продолжала молиться на своего идола. Каждая вещь, каждая безделушка напоминала ей о Наполеоне. Стены были увешаны портретами Наполеона, особую ценность представлял для нее миниатюрный портрет в драгоценной оправе, который ей подарил сам император. Она раздобыла и другие памятные сувениры: локон с головы боготворимого существа, щепа из пола его кабинета, старая сонетка от комнатного звонка и прикроватный коврик. Дни рождения и смерти императора, 15 августа и 5 мая, она всегда благоговейно отмечала.

Любопытное светское общество все же полагало, что в какой-то период своей молодости притягательность ее натуры взяла верх над холодностью, потому что, живя раздельно с мужем, она произвела на свет ребенка мужского пола. Тут я должен сказать, чуть забегая вперед, что Наполеон никоим образом не мог быть отцом этого ребенка, потому что он уже с 1815 года был узником острова Святой Елены, а там, как известно, его не проведывала ни одна женщина-европейка. Охотящийся за родительницей Граф подробностей этих не знал и тайну своего происхождения считал для себя разрешенной: его мать — не иначе, как графиня Шарлотта Кенигзегг.

Сотворенная воображением мать была уже слишком стара, а бегущий за мечтой Граф надеялся на то, что в оставшиеся ей дни ее более не будет связывать земное тщеславие и она в сердечном покаянии откроет тайну рождения сына, то есть его, Эрнста Людвига Графа, и, согласно традиции, вознаградит его.

Долгожданный момент настал. Графиня Шарлотта Кенигзегг в 1863 году 83 лет от роду скончалась. Граф немедленно явился в суд по делам о наследстве. Там ему сообщили, что завещание хотя и составлено, но вот о нем в завещании нет ни слова. А что касается наследства, у графини есть законный наследник-сын…

Последняя надежда бедолаги, одуревшего от несчастья, рассеялась, как дым. Какое-то время он еще продолжал вести лишенную всякого смысла жизнь, но 24 апреля 1866 года утопился в водах Эльбы.

Однако если эта голова гидры легенд пала, то на ее месте выросла новая.

Кто же был законный наследник-сын?

Карл Генрих Шенберг — так звали его, он носил девичью фамилию графини. Но жил всегда от нее вдали, в условиях, никак не указывающих на его знатное происхождение — в маленькой деревеньке, он был бондарем.

Графиня Шарлотта никогда не признавала его сыном. В той части завещания, которая посвящается ему, говорится: