Пестрые истории

«В 1816 году Фуше, посол Франции в Дрездене, дал убежище французским изгнанникам в своем доме. Среди них были некий мужчина и некая женщина, последняя была в тяжести от первого. Фуше знал меня еще по Франции и, доверяя мне, просил, чтобы я приняла участие в судьбе этой женщины и ребенка, которому предстояло появиться на свет. Я обещала и по мере приближения сроков перевела женщину в мой замок в Шмохтице. Здесь она 6 сентября 1816 года разродилась сыном, которого взял к себе доктор-акушер Бениш, крестил его именем Карл Генрих и до года держал его при себе. Затем я отослала мальчика в Дюррхеннерсдорф и поручила его воспитание леснику Лодеманну. Ему я передавала получаемое от Фуше время от времени денежное пособие. После смерти Фуше пособие прекратилось, и я была вынуждена принять на себя обучение мальчика ремеслу. Поскольку д-р Бениш, единственный свидетель, который мог бы подтвердить правдивость моих слов, тоже скончался, с тех пор достигший совершеннолетия молодой человек воспользовался случаем и на том основании, что я заботилась о его воспитании, выступил против меня в дрезденском суде. Он выиграл дело. (Иными словами, суд признал право парня на обязательную часть состояния графини после ее смерти. — Авт.)Я повторяю и торжественно заявляю, что его утверждения не более чем ложь».

Конечно же, история эта авантюрна. Известны признания, достоверность которых может быть подтверждена свидетелями, да только они поумирали. С другой стороны, едва ли можно предположить о благородной душе этой состоятельной женщины, что она была способна так бессердечно оттолкнуть своего родного сына, даже если ей приходилось таиться от скан-Дала перед родственниками и всем белым светом. Она могла бы выбрать для него другую профессию, чем обдирать руки бондарным делом, которое, кстати, словно обручем стянуло жизнь парня, так что он уже просто не мог вырваться из него. Она могла также отправить его с туго набитой сумой в Новый Свет — пусть там строит новую жизнь.

Тут отец парня мог бы сыграть ему на руку.

Венкер-Вильдберг, не указывая источник, весьма скупо сообщает, что в 1815 году в замке графини квартировал штаб французского генерала Удино, среди офицеров находился там и Анри Летелье. Он-то и был отцом родившегося в 1816 году мальчика. Большего, впрочем, весьма добросовестный в поисках фактов и данных писатель не сообщает.

Итак, если бы мы захотели написать аннотацию к роману жизни графини Шарлотты Кенигзегг, то она выглядела бы так: эта интересная женщина либо унесла в могилу две тайны, либо ни одной. Две тайны: отношения с Наполеоном и загадка происхождения ребенка. Однако на самом деле, без всякой романтики, она скорее была просто в доверительной дружбе с императором, а ребенок — обычное следствие военного постоя.

* * *

Не могу более продолжать истории лже-Наполеонов, потому что нет им ни конца, ни краю. Жаждущие кровного родства с Бонапартом набросились на единственного законного сына Наполеона, герцога Рейхштадтского. Один из них оговорил очаровательную танцовщицу Фанни Эльсслер: якобы она наезжала в Шенбрунн к молодому герцогу, ну а следствием этих визитов стал он сам. Другой решился на еще более дикое утверждение, что, видите ли, герцог в одном из имений возле города Дебрецена заключил тайный брак с одной венгерской графиней, а он сам стал законным плодом этого брака. И говорить не стоит, что Фанни Эльсслер никогда не была тайной визитершей Шенбрунна, а герцог никогда не бывал в окрестностях Дебрецена.