Пестрые истории

Интересно, что некоторые из обманутых даже после разоблачения скорее верили обману, чем истине. Лайош Капли, пастор евангелической церкви области Дьор, собственными глазами читал разные разоблачения самозванных Петефи, и все же упорно верил, что у него побывал настоящий Петефи. Через десять лет, когда Альберт Пакх собрал воедино все данные об исчезновении Петефи, в письме к нему, датированном 2 января 1861 года, Капли писал:

«Шандор Петефи был у меня! В 1851 году, в середине июля, как-то в четверг, в три часа пополудни он вошел под мой кров». «Он выдавал себя за Иштвана Петефи» (т. е. за младшего брата поэта), — пишет он далее, но Капли тотчас узнал (!) пришельца, потому что они вместе ходили в школу в Сентлеринце, во время военной службы тоже встречались, потом Капли видел его студентом в Папе. Тут пришелец признался, что он и в самом деле Шандор Петефи. Он остался у пастора до следующего дня, оттуда пошел дальше пешком, так как боялся сесть в коляску — ведь его могут легко узнать. На память оставил свою ореховую палку.

Пакх не стал публиковать это письмо, но написал Капли, чтобы тот хорошенько подумал, а вдруг он обманывается? Но в ответ получил, что об ошибке и речи быть не может. На это Пакх опубликовал оба письма в «Vasárnari Újság» («Воскресной газете»), но с тем примечанием, что все-таки дело сомнительное. «Нет, дело верное», — поддержал один корреспондент из Надьварада, ему-де рассказывал один друг, что он тоже видел Петефи в декабре 1849 года в Диосеге в одной кузнице, он даже окликнул его, но тот не признался.

Куда интереснее этих толков, происходивших когда из самых благих побуждений, когда просто поспешных, было появление того лже-Петефи, который и в самом деле был похож на поэта. 0б этом случае говорится в статье газеты «Hon» («Отечество»), написанной Мором Йокаи[7]. Он прослышал от одного своего знакомого по имени Ференц Бато, что в конце апреля 1850 года одна женщина из Ходмезевашархея разыскала Бато в соседней магочской степи и рассказала, что она дала приют одному беженцу, и этот беженец очень хотел бы поговорить с Бато. Тут бывшая рядом дочурка этой женщины воскликнула: «Ай, это тот дядя, который у нас живет!» — и указала на портрет Петефи, висевший на стене. При этих словах Бато тотчас же отправился в Ходмезевашархей. Вот что он рассказал об этой встрече: «Никогда еще между двумя людьми большего сходства не было. То же лицо, прическа, глаза. Та же своеобразная торопливость, жесты, походка и даже самый голос — все то же».

Бато все же сомневался, он хорошо знал Петефи, они вместе провели ночь в Марошвашархейе в канун шегешварской битвы. Но на его расспросы чужак рассказывал такие подробности семейной жизни Петефи, которые мог знать только сам поэт. Тут Бато спасовал. Но поскольку тесть Петефи старый Сендреи находился в то же самое время в магочской степи, то он ради полной уверенности договорился с чужаком, что он привезет Сендреи в город, пусть и он скажет свое слово. А пока он дал незнакомцу двадцать форинтов. Вскоре он вернулся в сопровождении Сендреи, но к тому времени странник с двадцатью форинтами пошел странствовать дальше.

* * *

Свет уже давно расстался с легендой о Петефи, но в 1941 году ею пришлось заняться опять. На этот раз речь шла о покойном Петефи: где он похоронен? В саду Секейкерестура было найдено военное захоронение, и пошла молва: уж не косточки ли Петефи истлевают в нем? Но крылышки у вспорхнувшей было вести быстро и беспомощно сложились. Выяснилось, что после шегешварской битвы там похоронили одного гонведа, но он был много старше поэта и уж никак не мог быть им[8]

Я отыскал парный случай исчезновения с поля битвы.

У Шандора Каройи, военачальника в армии Ференца Ракоци II[9], был старшин брат по имени Иштван. Братья виделись редко, потому что Шандор все учился по разным школам, а Иштван, будучи капитаном конного полка Баркоцн, воевал с турками.

5 октября 1686 года под Сегедом императорские войска столкнулись с турецкой армией. В битве участвовал и Иштван Каройи. Он храбро сражался, но после битвы исчез. Последним во время битвы его видел товарищ, офицер Иштван Шеннеи, он видел, как турок вонзил в грудь Каройи пику, и тот, раненый, склонился на шею коня. Но поскольку Шеннеи видел, что поблизости находятся два бойца-христианина, то не поспешил на помощь, понадеявшись на них. Об этом он пишет в письме к Шандору Каройи: