Читаем Пьесы полностью

Пьесы

Уважаю горчицу! (Выдавливает горчицу из тюбика.)

Бидерман. Почему же суд божий?

Шмиц. А я почем знаю… (Ест и опять заглядывает в газету.) «…У властей создается впечатление, что поджог был подготовлен и осуществлен по тому же образцу, что и в последний раз». (Издает смешок и снова наполняет свой бокал.)

Анна. Господин Бидерман…

Бидерман. Ну что еще?

Анна. Господин Кнехтлинг хочет с вами поговорить.

Бидерман. Кнехтлинг? Сейчас? Кнехтлинг?

Анна. Он говорит…

Бидерман. Не может быть и речи.

Анна. Он говорит, что совсем вас не понимает.

Бидерман. А чего ему понимать?

Анна. Он говорит, что у него больная жена и трое детей.

Бидерман. Я сказал — не может быть и речи. (Встает от раздражения.) Господин Кнехтлинг! Господин Кнехтлинг! Пусть господин Кнехтлинг оставит меня в покое, черт побери, или наймет себе адвоката. Да-да! Мой рабочий день кончился! Господин Кнехтлинг! Подумаешь, важность — уволили! Смешно! В наше время страхование поставлено так, как никогда еще в истории человечества… Да! Пускай берет адвоката. Я тоже возьму. Доля в изобретении! Пускай откроет газ или возьмет адвоката — ради бога! — если господин Кнехтлинг может себе позволить проиграть или выиграть судебный процесс. Пожалуйста! Ради бога! (Взглянув на Шмица, берет себя в руки.) Скажите господину Кнехтлингу, что у меня гости.

Анна выходит.

Извините, пожалуйста!

Шмиц. Вы здесь дома, господин Бидерман.

Бидерман. Угощайтесь, угощайтесь. (Садится и смотрит, как гость угощается.)

Шмиц. Ну кто бы мог подумать! Да-да, кто бы мог подумать, что такое еще бывает в наше время.

Бидерман. Горчица?

Шмиц. Человечность. (Закрывает тюбик.) Что я хочу сказать: вот вы меня не хватаете просто за шиворот, господин Бидерман, и не выгоняете нашего брата на улицу — в дождь! — понимаете, господин Бидерман, это и есть то, что нам так необходимо — человечность. (Берет бутылку и подливает себе.) Господь вам воздаст. (Пьет с явным удовольствием.)

Бидерман. Вы не подумайте, господин Шмиц, что я какой-нибудь изверг…

Шмиц. Господин Бидерман!

Бидерман. А вот фрау Кнехтлинг утверждает, что да!

Шмиц. Будь вы извергом, господин Бидерман, вы бы меня сегодня не приютили. Это яснее ясного.

Бидерман. Вот видите!

Шмиц. Пусть даже и на простом чердаке. (Ставит свой стакан.) Вот сейчас температурка что надо.

Звонок в прихожей.

Полиция?

Бидерман. Нет-нет, жена…

Шмиц. Гм…

Опять звонок.

Бидерман. Идемте скорей!.. Только прошу вас, уважаемый, чтобы никакого шума! У жены больное сердце…

За дверью слышны женские голоса; Бидерман делает Шмицу знак поторопиться и помогает ему забрать поднос со стаканом и бутылкой. Оба уходят на цыпочках направо, но натыкаются на хор.

Прошу прощения! (Перешагивает через скамью.)

Шмиц. Прошу прощения! (Перешагивает через скамью.)

Оба исчезают. Слева в комнату входит фрау Бидерман в сопровождении Анны, помогающей ей раздеваться.

Бабетта. Где муж? Вы знаете, Анна, что мы не какие-нибудь ханжи: вы можете заводить себе кавалеров, но я не хочу, Анна, чтобы вы прятали их у нас в доме.

Анна. Но у меня нет кавалера, фрау Бидерман.

Бабетта. А чей это ржавый велосипед стоит внизу у нашего парадного? Я перепугалась до смерти…

Чердак. Бидерман включает свет, и чердак освещается. Делает знак Шмицу, чтобы тот входил. Говорят только шепотом.

Бидерман. Вот здесь выключатель… Если замерзнете — где-то тут была, по-моему, старая овчинка… Да тише вы, черт побери!.. Снимите башмаки!

Шмиц ставит поднос и снимает один башмак.

Господин Шмиц!

Шмиц. Да, господин Бидерман?

Бидерман. Но вы мне обещаете, вы точно не поджигатель?

Шмиц прямо чуть не лопается от смеха.

Тссс!! (Кивает на прощание, выходит и прикрывает дверь.)

Шмиц снимает другой башмак.

Дом.

Бабетта, услышав шум, настораживается, в глазах ужас.

Бабетта (после паузы с внезапным облегчением, зрителям). Готлиб — мой муж — обещал мне каждый вечер лично подниматься на чердак и лично проверять, нет ли там поджигателей. Я так ему за это признательна. Иначе бы я просто ночей но спала…

Чердак.

Шмиц подходит к выключателю — он уже в одних носках — и гасит свет.

Хор.

Житель города, зриБдящих невинности стражей,Верно хранящихМирного города мирный покойСидя,Стоя,

Корифей.

Трубкой дымя время от времени.

Хор.

Бдящих,Зрящих,Чтоб из-под мирных крыш не вспыхнулоПламя зловещееНа беду городу мирному.

Часы на башне бьют три.

Корифей.

Всякий знай, что не спим мы, знай:Зова достаточно.

(Набивает трубки.)