Пьесы

А л л а (заглядывая в зеркальце). Что будет, что будет! (Спохватившись.) Надо послать открытку этой Белкиной. Она, конечно, не придет, но депешу мы отправим. (Стучит на машинке.)

Приемная. В дальнем от двери углу — небольшой новый стол, на нем два телефона. Стены выкрашены в сине-голубой цвет, в красном углу развернутое знамя городской организации, на стенах портреты. На правой стене — огромный стенд, где на красном фоне — ордена комсомола. Ниже — плакат: «Строительство оздоровительного комплекса «Энергетик» объявлено ударным!»

Входит высокий белокурый  ю н о ш а, одет подчеркнуто небрежно. Держится вначале развязно, но незнакомая обстановка, приподнято-торжественный вид комнаты его смущают.

А л л а (выйдя из кабинета Колобова). А, старый знакомый.

П е т ь к а (ухмыляясь). Здрасьте, мисс Привратница! А у вас тут перемены.

А л л а (официально). Здравствуй, Горохов. Все еще бездельничаешь?

П е т ь к а (присаживаясь на стул). Человек имеет право на отдых. Это, между прочим, записано в самой гуманной Конституции.

А л л а. Но там сказано, что сперва на труд, а уж потом на отдых.

П е т ь к а. Эх, Алла… Скучный вы человек. (Оживляясь.) Хотите, я познакомлю вас с Циником?

А л л а (удивленно). С кем?!

П е т ь к а (направляясь к двери). С Циником. Такое у него прозвище. Оригинал. (Тихо.) Даю краткую справку: ему в принципе лет двадцать, ученик духовной семинарии, сейчас на вольных хлебах, лечится. Ни в бога, ни в черта он, кажется, не верит. И еще: от заумных книжек у него иногда припадки случаются. Поимейте в виду.

Петька скрывается за дверью и тут же вталкивает  Ц и н и к а. Это худой бледнолицый паренек, длинные темные волосы спадают на плечи, одет во все черное.

Гляди не поскользнись, сын божий. (Алле.) Святой инок! Будущий пастырь стада господня. Звучит?

Ц и н и к (робко). Здравствуйте…

А л л а (разглядывая Циника). Добрый день. Садитесь, пожалуйста…

Ц и н и к. Спасибо. (Садится.) Я впервые попал в предбанник. (Осматривается, кивает на портреты.) Многоликость всегда вносила смуту в ряды верующих.

П е т ь к а. А вон за той дверью знаешь кто сидит?

Ц и н и к. Там, наверно, геенна огненная. (Смотрит на Аллу.) И ее вечный хозяин — Сатана.

П е т ь к а (весело). Почти отгадал! С виду безрогий, а забодает кого хочешь.

А л л а (Цинику). Почему одежда на вас такая траурная?

Ц и н и к (угрюмо). Скоро все провидцы облачатся в подобное одеяние. (Патетически.) Всемирная скорбь по обреченному человечеству.

А л л а (Петьке). Ну и дружок у тебя. Люди в космос летают, а он скорбит по человечеству.

Ц и н и к. Чем выше взлетит человек, тем трагичнее будет его падение.

П е т ь к а (покровительственно). Демон! Он сегодня еще не в форме. Доложи шефу, что Петька Бант прибыл на эту самую, на аудиенцию.

А л л а. Он скоро освободится. (Цинику.) Может, вы тоже зайдете? С ним, кстати, можно поговорить и насчет обреченного человечества.

П е т ь к а (весело). А это идея! (Цинику.) Давай заглянем. Мужик он горячий. Если заведется — держись! Ну, чего молчишь? Струсил?

Ц и н и к (угрюмо). Мне страх неведом…

Входит  Б е л к и н а. Она в белом платье, в белых туфлях, с красивой модной прической.

Б е л к и н а (показывая открытку). Меня вызвали к секретарю…

А л л а (строго). Я посылала вам две открытки. Вас что, все это время не было в городе?

Б е л к и н а (потупясь). Я боялась… И вот решилась.

А л л а. Почти месяц спустя? Подождите теперь несколько минут. (Ревниво рассматривает ее туалет.) Присядьте пока. (Уходит.)

Белкина осторожно опускается на стул, осматривается. Петька подвигается к Цинику, шепчет ему на ухо.

П е т ь к а (тихо). Ценный кадр! А?

Ц и н и к (угрюмо). Всякая красота порочна. А женская — вдвойне. Приманка дьявола.