Пьесы

Л а й д. У соседа? (Берет часы, на мгновение прикладывает к щеке. Слушает, встряхивает, снова слушает.) Идут… в самом деле идут. (К Роби.) Послушай… ведь идут. (Снова кладет часы на стол.) Будет ему сюрприз… Пойдемте, Рооп!.. Роби, если я понадоблюсь, то пункт первой помощи и перевязочная теперь на опушке того ельничка, двести метров от командного пункта… В таком же надежном железобетонном подвале… (Уходит вместе с Роопом.)

Р о б и (берет часы Руута, слушает). В самом деле, идут… и стекло цело… (Кладет часы на прежнее место.)

Из прохода доносится женский крик и плач. Снаружи снова слышны короткие пулеметные очереди. Входит  С а у л у с.

Что за шум?

С а у л у с. Вот ведь оказия… В подвале того красного дома, что горит… прятались какие-то люди. Теперь все гурьбой прибежали сюда!

Из прохода появляется  А л е к с и у с. За ним — Ш и п п а й, его жена Э в а - М а й  и сестра Шиппая, А н н и. У всех в руках перевязанные веревками узлы и чемоданы.

А л е к с и у с. Зачем таскаете за собой эту поклажу?

Э в а - М а й. Если не будем таскать, останемся без всего. Великий боже, вы все тут говорите по-эстонски? Разве это не армия красных русских?..

Т у в и к е. Она самая! Без русских нам бы сюда не дойти…

Слышен грохот рвущихся мин.

К и к е р п у (смотрит в стереотрубу). Шпарит, проклятый, по вашему дому так, что бревна летят!

Э в а - М а й. Пусть себе шпарит. Дом-то ведь не наш!

А л е к с и у с. В последний момент вылезли. Сами-то откуда?

Ш и п п а й. Я портной Шиппай из Таллина. Жена и сестра тоже из Таллина.

Т у в и к е. А тут что делаете?

Э в а - М а й. Пресвятая Мария… мы беженцы.

А л е к с и у с. От кого бежите?

Молчание.

Т у в и к е. И с кем бежите?..

Все молчат.

Ш и п п а й. Про вас говорили… придут и убьют…

А н н и. Моего брата несколько дней тому назад постигло страшное несчастье — отобрали все золотые монеты. А самого оставили на берегу на коленях…

Ш и п п а й. Что ты болтаешь!

А л е к с и у с. Кто же это отнял у вас золото? Русские?

Вновь молчание.

К и к е р п у. Или немцы?

А н н и. Свои. Обещали переправить в Швецию…

А л е к с и у с. И много у вас было этого золота?

А н н и. Да небольшая жестяная банка, почти доверху!

Ш и п п а й. Анни, я же сказал — чего ты болтаешь?!

К и к е р п у. Почему же они надули вас?

Никто не отвечает.

Э в а - М а й. А этот, который все время молчит, — ваш начальник?

А л е к с и у с. Начальник.

Э в а - М а й. Разумеется, русский?

Р о б и. Разумеется, русский.

Входит  М а р и н а, на ремне у нее термос, под мышкой карабин.

М а р и н а. Здравствуйте, ребята! Здравствуй, сын… Принесла вам поесть горяченького.

Р о б и. Здравствуй, мама! Черт, как же ты добралась с термосом? Пришлось, наверное, ползти, а?..

М а р и н а. Где надо ползла. Что за базар у вас тут?

Э в а - М а й. Пресвятая дева… у вас и женщины под ружьем?!

К и к е р п у (смотрит в стереотрубу). Роби! Там, в доме… глянь-ка, там, у окошка, — маленькая девочка!..

Р о б и. Не может быть. (Смотрит.) Верно. В самом деле, совсем крошка, едва до окна дотянулась.

А н н и. Я тоже говорила, что слышала детский плач…

Э в а - М а й. Я ничего не слышала.

Р о б и. Ребенка надо перетащить сюда! Все это общество пусть убирается.

Б е ж е н ц ы  уходят. Роби идет в проход.

К и к е р п у (смотрит в стереотрубу). Дом с одного боку пылает вовсю…

Вблизи начинают ожесточенно стучать пулеметы.

Немец держит дверь под прицелом.

Р о б и (возвращается). Фриц и носа высунуть не дает — сразу начинает палить! Кикерпу, смерти не боишься?

К и к е р п у. Не боюсь. Честное слово. Хоть и был учителем танцев, а смерти, ей-ей, не боюсь.

Р о б и. Молодец. Тогда слушай. У тебя трезвая голова и быстрые ноги. Побежишь к дому. Возьмешь ребенка и доставишь сюда. Ясно?

К и к е р п у. Ясно. Взять ребенка и доставить сюда. Разрешите выполнять?

Марина движением руки останавливает его.

Р о б и. Стой! Ты хочешь что-то сказать, мама?

М а р и н а. У подвала с той стороны — два выхода. Один, что обращен к немцам, все время под обстрелом…

Р о б и. Знаю. Слушай, Кикерпу, — я выбегу отсюда на несколько секунд раньше тебя и побегу вдоль каменной ограды к пустырю. Немцы сразу откроют по мне огонь и, возможно, тебя не заметят.

К и к е р п у. А как же ты, Роби?.. Они изрешетят тебя.