Пьесы

Ира. Я попросила бы вас выбирать выражения. Да, она уехала и вышла замуж. Но не за границу, а в Сибирь. Не забывайте, какие на дворе стояли времена. Не так-то просто тогда было уехать за границу, тем более актрисе. А вот в Сибирь — пожалуйста. Вот она и уехала. И вышла замуж за монтажника нефтепровода. А сейчас вернулась, чтобы вам отомстить. Она собирается подменить патроны в револьвере, из которого будет стрелять Анна Сергевна. Пиф-паф, вы — труп, старуха за решеткой, а Елена Петровна — вне всяких подозрений, носит ей передачи, а вам — цветы на могилку.

Иксанов. Да, веселенькая картина. Минуточку, а вам-то что за интерес меня спасать? Насколько я понимаю, вас устраивает ваше… трио.

Ира. Я не хочу, чтобы моя мать участвовала в убийстве.

Иксанов. Что-то я не понимаю. Кто из них ваша мать?

Ира. Елена Петровна.

Иксанов. Ох! То есть, вы не любовница нефтяного короля, а его дочь? Но зачем?

Ира. Мама хотела, чтобы вы умерли, ничего не узнав.

Иксанов. И что же я не должен был узнать?

Ира. Что я — ваша дочь.

Иксанов. Вы — моя дочь?

Ира. Да, да.

Иксанов. Ты — моя дочь?

Ира. Да, я по-прежнему ваша дочь, как и десять секунд назад, так что давайте не будем повторять это еще пятнадцать раз.

Иксанов. (Разглядывает ее. Потрясенно) Ты такая красивая девушка.

Ира. И это вы мне тоже уже говорили.

Иксанов. Но ведь тогда я не знал, что ты моя дочь. И вообще не знал, что у меня есть дочь.

Ира. Эй, папаша, я вам зачем все это рассказывала? Чтобы утирать весь вечер ваши слезы умиления?

Иксанов. Во всяком случае, я надеюсь, не для того, чтобы взыскать с меня алименты за двадцать лет.

Ира. Вы должны уехать из Москвы.

Иксанов. Теперь — ни за что!

Ира. Но мама вас убьет.

Иксанов. Тем лучше. А зачем мне теперь жить? Дочь родил, дерево посадил, дома прибрался. К тому же любой актер может только мечтать о том, чтобы умереть на сцене. Ты только представь, моя дорогая, заголовки во всех газетах: «Убит под занавес». Или нет, лучше так «Кровавая трагедия в Академическом театре».

Ира. Газетчики не узнают о том, что это было убийство.

Иксанов. Тогда так: «Роковая ошибка реквизитора». Нет, доченька, я никуда не уеду. Я актер и я должен выполнить свой долг. Я пойду до конца, до последнего акта.

Ира. Значит, мама правду про вас говорила, что вы ради красивой позы готовы пожертвовать чем угодно.

Иксанов. Твоя мама во мне не ошиблась. И ты можешь быть уверена в том, что я выберу самую красивую позу для своего бенефиса. (оглядывается) Знаешь, я думаю, наш режиссер уже не вернется. Твоя мама всегда умела уводить мужиков. Особенно у Ани. Кстати, а Аня знает о том, что Лена — это Лена?

Ира. Пока нет.

Иксанов. В таком случае понятно, почему она отпускает с ней своего друга. Ну что ж, раз наш режиссер загулял, у нас с тобой антракт. Пойдем-ка в буфет, выпьем по рюмочке коньячка и закусим тощим театральным бутербродом с семгой.

Уходят. Занавес. Антракт.

Акт 2

1 действие

На сцене — декорации «дворянского гнезда» начала 20 века. Входят Иксанов и Ира. Они в соответствующих костюмах.

Иксанов. В конце концов, где наш режиссер?

Ира. Я думаю, он с Анной Сергеевной. Настраиваются, так сказать, перед премьерой.

Иксанов. В очередной раз убеждаюсь, что мать тебя дурно воспитала.

Ира. Как будто ты воспитал бы лучше.

Иксанов. Разумеется, лучше. Я бы тебе книжки вслух читал, в театр бы с тобой ходил.

Ира. Ты когда в последний раз в театре-то был?

Иксанов. Не забывай (обводит рукой сцену), мы сейчас в театре.

Ира. В зрительном зале ты когда в последний раз сидел?

Иксанов. Слушай, почему ты мне все время грубишь?

Ира. А почему бы и нет?

Иксанов. Потому что ты мой дочь!

Ира. Поверь, дорогой папаша, трудно испытывать родственные чувства к человеку, которого совсем не знаешь.

Иксанов. Да, нам нужно познакомиться поближе. Поговорить о том, о сем. Вот отыграем премьеру и сходим куда-нибудь вместе…

Ира. Ага. В театр.

Иксанов. Черт, полчаса до начала спектакля, а режиссер пропал.

Ира. Я же уже сказала…

Иксанов. Да нет его у Анны в гримерке, я проверял.

Ира. А зачем он тебе вообще нужен?

Иксанов. Ну… помочь настроиться. Войти в роль. А действительно, зачем он мне нужен? Тьфу! Мальчишка.

Ира. Вот он, кстати.

Входит Максим. Он взволнован, бежит к Иксанову. Иксанов берет Иру под руку и, демонстративно не замечая Максима, ведет ее в другую сторону.

Максим. Роберт Анатольевич!

Иксанов. Так вот, дорогая моя, Лев Толстой довольно пренебрежительно отзывался о Чехове как драматурге, считая его прежде всего автором замечательных рассказов.

Максим. (забегая вперед и перегораживая Иксанову дорогу) Роберт Анатольевич, мне нужно срочно с вами поговорить!

Иксанов. (на замечая Максима, поворачивается вместе с Ирой в другую сторону) Антон Палыч относился к этой причуде великого старика снисходительно, учитывая то, что Толстой, к примеру, и Шекспира не жаловал.