Пьесы

КЕЙТ. Крестьяне косят косами траву, когда она слишком высокая. Когда они хотят трахнуть корову и не могут к ней подобраться.

АНДЕРС. Ясно… Ну и зачем они появились?

ИСМАЭЛЬ. Понятия не имею. Я просто их видел, и все. И на них еще была кровь, сверху.

АНДЕРС. Ты не принимал сегодня лекарство?

ИСМАЭЛЬ. Нет.

Указывает на татуировку на плече у КЕЙТА.

Будешь делать еще?

КЕЙТ. Зачем? По-моему, и так красиво.

ИСМАЭЛЬ. Ну, ты говорил как-то.

КЕЙТ. Посмотрим. Может быть. Посмотрим, что принесет нам будущее в своем поганом чреве. Какие оно таит темные замыслы.

ИСМАЭЛЬ. Ты говорил, что хочешь сделать еще на груди «Eternal Hate»[29].

КЕЙТ. Те, кто там был, говорят: пока не застрелишь своего первого врага, считай, что ты не был на войне. Только тогда понимаешь, что это такое.

АНДЕРС. Надеюсь, тут тоже скоро будет война.

КЕЙТ. Расовая война.

АНДЕРС. Да.

КЕЙТ. Если мы только не одряхлели настолько, что не сможем защищаться… Да вообще, поздно уже.

АНДЕРС. Ничего, скоро все…

КЕЙТ. Раньше надо было думать. Когда черножопые убили Даниэля Вретстрёма в Салеме. Да весь шведский народ должен был подняться и вышвырнуть отсюда этих уродов. А тот чувак, который до смерти забил трехлетнего ребенка… ему дали всего три года — по году за каждый год жизни ребенка. Если бы в приговоре не было сказано, что после отбытия наказания он высылается из страны, никто бы и не узнал, что он черножопый. Они же не люди.

АНДЕРС. Они мусульмане.

КЕЙТ. Мусульмане — не люди.

АНДЕРС. Но ты же, блин, мусульманин.

КЕЙТ. Да, но он же с нами.

АНДЕРС. Да, ну ты, блин, попал.

КЕЙТ. Индивиды, совершающие такие отвратительные преступления, не имеют права называться людьми.

ИСМАЭЛЬ. Нас было только семь белых в моем классе, в нашем классе.

Пауза.

КЕЙТ. Блин, какой кайф.

ИСМАЭЛЬ. Да, лето — это клево.

КЕЙТ. Да, блин… У кого пиво?

ИСМАЭЛЬ. Да, у кого пиво?

АНДЕРС. У тебя.

ИСМАЭЛЬ. У меня?

АНДЕРС. У кого же еще?

ИСМАЭЛЬ. Разве?

АНДЕРС. Кто еще мог согласиться переть его всю дорогу?

ИСМАЭЛЬ. А оно не в пакете?

АНДЕРС. В каком еще пакете?

ИСМАЭЛЬ. Который ты нес… У меня были сосиски… Вот они.

АНДЕРС. Ну да, а сюда я положил пиво.

ИСМАЭЛЬ. Ясно. Вот оно где… А я думаю, почему так тяжело.

АНДЕРС. Сам виноват, если ты такой тупой, что ничего не заметил.

КЕЙТ. Хватит трепаться, давай сюда… Как же вы меня достали. И чего я с вами связался?

АНДЕРС. Извини. Я тут ни при чем.

КЕЙТ. Придурок. Что мне с твоего «извини»?

АНДЕРС. Что?

КЕЙТ. Не порти мне настроение. Мне сейчас так хорошо.

Берут каждый по банке и пьют.

АНДЕРС. Сколько я сегодня выпил?

КЕЙТ. Какая, блин, разница?

АНДЕРС. Ну да. Кажется, это… девятая, что ли.

ИСМАЭЛЬ. Я выпил пять, считая эту.

АНДЕРС. Всего пять.

КЕЙТ. Чего считать-то? Надо пить, пока не сможешь вспомнить, сколько ты выпил. Потом купим еще.

ИСМАЭЛЬ. Когда мы будем есть?

АНДЕРС смотрит на КЕЙТА.

КЕЙТ. Чего уставился? Ешь когда хочешь.

ИСМАЭЛЬ. В школе сегодня ничего не давали… последний звонок.

АНДЕРС. Да он только о жратве и думает. Если его не кормить каждые четыре часа, он с ума сходит.

ИСМАЭЛЬ. Да, схожу… Тогда-то и происходят все неприятности… Когда я голодный.

АНДЕРС. Тяжело тебе в жизни придется.

ИСМАЭЛЬ. Да, могли бы все равно покормить нас, мало ли что последний звонок. Мы же пришли и должны есть. Сегодня же четверг. На обед был бы гороховый суп и блины. Нам вообще ничего не дали. А мы налоги платим, между прочим.

АНДЕРС. Какое лучше?

КЕЙТ. Что?

АНДЕРС. Пиво — бельгийское или шведское? Какое лучше?

КЕЙТ. Немецкое.

АНДЕРС. Немецкое?

КЕЙТ. Да, по крайней мере то, которое я пил в Германии в Карлсруэ, когда ездил туда в гости.

АНДЕРС. Как оно называется?

КЕЙТ. По-разному.

АНДЕРС. Темное?

КЕЙТ. Нет.

АНДЕРС. Светлое?

КЕЙТ. Нет.

АНДЕРС. Какое же тогда?

КЕЙТ. Цвета пива.

АНДЕРС. Пиво бывает разного цвета. Пиво.

ИСМАЭЛЬ. Вот тут тень.

АНДЕРС смеется.

КЕЙТ. Ты че, жирный?

АНДЕРС. Вспомнил просто этого бегуна. Блин, как же он испугался. Чуть не обосрался от страха.

КЕЙТ. Фу, у тебя сопля на носу. Бегун, да… Вообще, блин, в коматоз впал.

АНДЕРС. Как тот фанат «Юргордена», которого мы избили в парке Васа. Тоже, как отмороженный, стоял и пялился в одну точку. Можно было просто подойти и дунуть, он бы и упал. Блин, надо же так испугаться…

КЕЙТ. Во-во.

АНДЕРС. Ага, видишь… И таких козлов навалом.

КЕЙТ. Да, хорошо бы жить где-нибудь в деревне.

ИСМАЭЛЬ. Да.

КЕЙТ. Завести небольшое хозяйство…

ИСМАЭЛЬ. Да, хорошо бы.

КЕЙТ. Собак, кур, коз и разное прочее дерьмо… только так, наверное, никогда не будет.